Предоставляю ему слово...
А.Н.
Канатная улица
Первоначальное
название улицы - Канатная - появляется
в 1817 г. Называется улица так, потому, что
на ней находились два канатных завода
Мешкова и Новикова. Первый был расположен
по левой стороне улицы Базарной почти
что до будущей улицы Белинского. Второй
располагался вдоль Канатной от Греческой
до Жуковского.
Следующее переименование улицы произошло в 1909 году. В честь 200-летия полтавской битвы улицу назвали ул.Полтавской битвы. А в 1920 улица обрела уже известное многим название улицы Свердлова, в честь первого председятеля ВЦИК республики Якова Михайловича Свердлова.
В период оккупации улица снова называлась Канатной, и окончательно это название было возвращено 18 августа 1994 г.
В романе И. Ильфа и Е. Петрова "Золотой теленок" есть одна подробность, на которую, увлеченные похождениями великого комбинатора читатели, в том числе одесситы, похоже, не обращают внимание. В юности, а это было, судя по тексту романа, в Одессе, будущий подпольный миллионер Корейко мечтал найти бумажник с деньгами:
"Он так часто представлял себе, как найдет деньги, что даже точно знал, где это произойдет. На улице Полтавской Победы… На улицу Полтавской Победы Саша ходил каждый день, но… бумажника не было".
Следующее переименование улицы произошло в 1909 году. В честь 200-летия полтавской битвы улицу назвали ул.Полтавской битвы. А в 1920 улица обрела уже известное многим название улицы Свердлова, в честь первого председятеля ВЦИК республики Якова Михайловича Свердлова.
В период оккупации улица снова называлась Канатной, и окончательно это название было возвращено 18 августа 1994 г.
В романе И. Ильфа и Е. Петрова "Золотой теленок" есть одна подробность, на которую, увлеченные похождениями великого комбинатора читатели, в том числе одесситы, похоже, не обращают внимание. В юности, а это было, судя по тексту романа, в Одессе, будущий подпольный миллионер Корейко мечтал найти бумажник с деньгами:
"Он так часто представлял себе, как найдет деньги, что даже точно знал, где это произойдет. На улице Полтавской Победы… На улицу Полтавской Победы Саша ходил каждый день, но… бумажника не было".
Как и на других улицах Одессы, тут были различные мастерские, магазины, лавки, пекарни, в частности, известного кондитера Амбатьелло, прачечная Нейдрикера -семейный бизнес, братья держали прачечные на нескольких улицах, ресторан мадам Рачковской, "заведение извозного промысла" Свиридова, откуда по утрам, громыхая на булыжной мостовой, выезжали тяжеленные биндюги, типография Карлика, о котором написал В. Катаев… А на углу Базарной, как и теперь, помещалась аптека, в давние времена принадлежавшая Файнштейну.
На фоне этих предприятий мелкого и среднего бизнеса выделялось пароходство "Сидней Рид и Ко", отделение страхового Общества "Рейнско - Вестфальский Ллойд", представительства таких солидных фирм, как "Modern" (парфюмерия), "Продуголь", "Голтянское Т-во пивоварения", "Вознесенские рудники", "Бекман и Ко" (коньяк), "Л. Олри Редерер" (шампанское)… А внушительной приметой ХХ века стали на Канатной салоны уже завоевывавших мировой автомобильный рынок фирм "Мерседес" и "Форд", открывшиеся соответственно в домах №№ 15 и 22.
Канатная расположена вблизи исторического центра Одессы и земельные участки тут были не были дешевыми. Кроме того, городские власти не разрешали открывать здесь предприятия с "грязной" или "шумящей" технологией. А посему в начале нынешнего века промышленность на Канатной улице была представлена, как сейчас сказали бы, малыми предприятиями: производство так называемого "овсяно - солодового какао", фабрика парафинированной бумаги, лаборатория, выпускавшая перекись водорода, фруктовые эссенции, пищевые красители…Но на заре Одессы именно здесь были открыты два по тем временам крупнейших предприятия - канатные заводы Мешкова и Новикова, коим улица обязана своим названием. И если первый не оставил сколь - нибудь заметного следа в промышленной истории города, то второй имеет сегодня "продолжение" в лице акционерного Общества "Cтальканат", расположенного на Водопроводной, куда производство переместили еще первые владельцы. Завод, более ста лет принадлежавший купеческой "династии" Новиковых, протянулся когда-то от Канатной до нынешней улицы Белинского вдоль Большой Арнаутской.
И сегодня еще в одном из дворов Канатной "прячется" длиннющее, ныне разделенное на множество отдельных квартир, одноэтажное строение - бывший цех, где вили канаты, которые стали первым производимым в Одессе экспортируемым товаром. Об этот хорошо бы помнить, равно как о том, что первые в городе "Мерседесы" да "Форды" были когда-то "родом с Канатной".
Далее переходим непосредственно к описанию прилегающих улиц и переулков к Канатной улице, детальному порядку их застройки.
В первую очередь началась, разумеется, застройка четной стороны Канатной улицы, примыкающей к Карантинному оврагу и одноименной гавани. Уже хотя бы по той простой причине, что гужевой транспорт поднимался сюда, по направлению к крепости, непосредственно из гавани. Здесь почти с основания Одессы возводились как жилые дома, так и разнообразные складские помещения, а также предприятия, занимавшиеся изготовлением пеньковых канатов, преимущественно для морской отрасли. К домам примыкали и спускающиеся в балку сады.
На плане города 1814 года показан ручей, протекающий по Карантинной балке. Это обстоятельство, как установил видный историк градостроительства Одессы В.А. Чарнецкий, привело к сооружению первого в новом городе крупного деревянного моста — через балку, между современными Карантинным и Ланжероновским спусками.
Второй
мост через ту же балку, каменный, так
называемый Новиков, соорудили в 1823 —
1824 годах по естественному продолжению
Тираспольского тракта (по которому
следовали зерновые обозы) — улице
Почтовой (Жуковского). Однако деревянный
мост на том же месте существовал и ранее.
Вел он к находившимся на правой стороне
Карантинной балки хлебным магазинам
(амбарам) и канатным заводам Мешкова и
Новикова. В 1824 — 1825 годах построили в
камне и третий мост, так называемый мост
Сикара (Сикарда), по Еврейской улице.
Были и другие: Базарный, Успенский и
Михайловский (по Троицкой улице),
впоследствии засыпанные.
Когда в августе 1794 года начали распределять земельные участки между первыми одесситами, Иосиф де Рибас получил самый престижный: квартал, ограниченный Канатной улицей, Карантинным спуском и береговым обрывом. Это было место, доминирующее над Одесским заливом и Карантинной гаванью, откуда открывались, так сказать, наиболее впечатляющие горизонты. Таким образом, главный начальник строительства города и порта собственноручно как бы указал на первый его элитарный центр. (Здесь же получил участок и один из первостроителей города — военный инженер Ферстер.)
Обстоятельства, впрочем, сложились так, что де Рибас построился не здесь, а поблизости, на Польской улице, а данный участок впоследствии перешел к Каролине Бларамберг (собственно говоря, участков и домостроений было несколько, но это предмет отдельного разговора). Скромный домик Бларамбергов по улице Канатной, № 2 сохранился до сей поры и является памятным пушкинским местом. Поскольку ссыльный поэт дружил с его хозяином — Иваном Павловичем Бларамбергом (1772 — 1831), чиновником для особых поручений при новороссийском генерал-губернаторе и полномочном наместнике Бессарабской области графе М.С. Воронцове, основателем и первым директором Одесского музея древностей, "антикварием", как тогда говорили, — Пушкин неоднократно бывал в этом доме и тепло относился к детям Ивана Павловича, увлекался его дочерьми, красавицами Зинаидой и Елизаветой (Еленой), которым даже посвятил поэтическую миниатюру. Любопытно, что изначально музей древностей помещался непосредственно в доме Бларамберга. Сюда приходили самые почетные гости города. Ближайшим сподвижником хозяина был, например, поэт В.Г. Тепляков, выполнявший его "археологические поручения" и доставлявший в Одессу античную керамику и монеты.
Здесь же строилась и польская знать из Подолии, так называемые "магнаты", основные поставщики экспортировавшегося через одесский порт хлеба и других продуктов сельскохозяйственного производства. Так, до сегодняшнего дня вполне сохранился, например, типологический барский дом (или, скорее усадьба) князя Чарторыйского по улице Карантинной, № 5. Собственно говоря, хлебные магазины подольских помещиков сформировали в этом районе целую улицу Польскую, причем амбары не всегда сопровождались жилыми домами их владельцев, лишь эпизодически наезжавших в город по делам и для развлечений, нередко становившихся разорительными. Мемуаристы пишут, что, продав зерно, магнаты "набирают столько иностранных предметов роскоши, сколько могут унести". Даже "хозяйские дочки" приезжали в Одессу продавать зерно, а взамен покупали астрономическое количество "шляпок и свежих парижских моделей".
Тут же, на Канатной, в 1827 году был построен и огромный хлебный магазин (амбар) помещика Иеронима Сабанского (Собаньского), имя которого и получил прилегающий переулок. Один немецкий вояжер, посетивший Одессу в начале 1840-х годов, был поражен тем, с каким размахом и вместе изысканностью возводились подобные сооружения: "Они построены с такой же утонченностью, как и жилые дома, и их часто и действительно можно перепутать... А то, которое принадлежало графу Сабанскому, просто величественно!". Хранилища этого магната в Одессе вмещали 36 тысяч четвертей пшеницы (!), тогда как другие, даже самые крупные — не более 15 — 20 тысяч. В 1827 году таких зернохранилищ было 345, в 1846-м — 448, в 1857-м — 720. Потом, после "польских событий", это обширное строение было экспроприировано "в казну" и переоборудовано под казармы, получившие название Сабанских.
Автор "Одесской старины" (1869 год) иронически замечает: "Странно читать в городских ведомостях "казарма Собанского", тогда как около сорока лет ею владеет военное ведомство". Так что с Собаньской и Пушкиным это памятное место напрямую никак не связано: Каролина Роза Текла Собаньская жила сперва в доме своей сестры Полины Ржевусской на углу улиц Греческой и Ришельевской (теперь — магазин "Дельфин", но в позапрошлом веке тут было здание поскромнее, в два с половиной этажа), а затем купила хутор Телесницкого на Водяной балке. Поскольку сооружение, принадлежавшее Сабанскому, отошло в государственную собственность еще в начале 1830-х, то в 1833-м здесь предлагалось разместить Ришельевский лицей с пансионом. И какое-то время оно принадлежало лицею. Что лишний раз подтверждает изначальную элитарность района, о котором мы ведем речь. В 1869 году жилая часть комплекса зданий, принадлежавших прежде Сабанскому, числится за г-ном Шнелем, и в ней помещается частная гимназия, а в обширном магазине квартирует первый стрелковый батальон Одесского гарнизона.
Весь квартал, ограниченный улицами Канатной и Маразлиевской (Новой), а также переулками Барятинским и Сабанским, принадлежал небезызвестному Сергею Григорьевичу Волконскому, декабристу, сыну одного из основателей Одессы, генерал-поручика Г.Г. Волконского. Участок этот, занимавший площадь более гектара, был ему отведен в 1818 году, в следующем — утвержден проект дома, а в 1821-м строительство подошло к концу. Но локализовать, где именно он находился, весьма затруднительно. В принципе, он лежал в интервале нынешних домов №№ 5 — 7 по Канатной улице. Здание было не слишком велико, в два этажа и пять окон по фасаду.
А напротив дома Волконского, на четной стороне улицы, стоял дом крупного картографа Тетбу-де-Мариньи, оставившего после себя любопытные материалы по гидрографии и исторической географии Черного моря, а также рисунки старой Одессы. Сохранившийся особняк № 15 (ныне от него осталась лишь одна фасадная стена!), отодвинутый от красной линии, против Греческой улицы, принадлежал адъютанту герцога де Ришелье, известному, как и Бларамберг, собирателю древностей полковнику И.А. Стемпковскому. Дом строился в интервале между 1823-м и 1826-м годами. Общеизвестно, что, уезжая во Францию, Ришелье подарил Стемпковскому знаменитый Дюковский сад. В свою очередь, Стемпковский, настоящий гражданин города, в 1826 году безвозмездно передал этот сад Одессе.
В официальном реестре "домам и прочим строениям", подлежащим налогообложению в пользу города, 1840-х годов дом княгини Волконской числится под № 6 по Канатной и оценен в 5 тысяч рублей, три флигеля и магазин князя Чарторыйского — под № 5, а два магазина наследников помещика Иеронима Собанского — под № 13 и оценены в 8 тысяч 640 рублей. Под №№ 12, 14, 16 значатся дома жены консула Великобритании Елизаветы Ямс (Емс, Джемс), под №№ 17 и 19 — магазины почетного гражданина Маразли (то есть Маразли-старшего, Григория Ивановича), оцененные в 1 тысячу 20 рублей, под №№ 28 и 30 — дом коммерции советницы Лауры Сикар, также пушкинской знакомой (5800 рублей), а под №№ 29 и 31 — дом и магазин Розы Собанской (6950 рублей). Далее тоже располагались домостроения именитых одесситов — Порро, Моберли, Моччо и др. Короче говоря, утверждение о ретроспективной, так сказать, элитарности района — не пустой звук.
В это самое время, ближе к концу 1840-х годов, Новая улица (будущая Маразлиевская) и в самом деле была новой, почти не застроенной. В указанном реестре мы находим лишь дома подпоручика Канилетова
(№ 1; 2700 рублей), протоиерея Казанского (№ 2; без оценки), штабс-капитана Юзефовича (№ 3; 3000 рублей), богатого купца и подрядчика Гавриила Волохова (№ 4; 3510 рублей), а далее, под №№ 5 и 6, значится "пустопорожнее место, принадлежащее чиновнику Вальперу". Вот и вся "улица". Дома эти, кстати, располагались ближе к Михайловскому храму, а окрестности будущего Барятинского и Сабанского переулков вовсе не застроены. И в дальнейшем, на протяжении нескольких десятилетий, улица представляла собой отдельные, стоявшие на значительном удалении друг от друга и разобщенные садами, преимущественно роскошные особняки состоятельных одесситов.
К середине 1870-х был частично застроен и квартал в промежутке Барятинского и Сабанского переулков. В 1875-м здесь значится пять домов: №№ 2, 4, 6, 8 и 10-А, соответственно — Попова, Крылова, Дубецкой, Тхоржевского и архитектора (в течение многих лет городского техника, занимавшегося вопросами водоснабжения и канализации) М.П. Озмидова. Великолепно декорированный самим владельцем дом № 10-А стоял на углу Новой и Сабанского переулка. (Под № 10-Б числится дом другой известной в городе фигуры — Тройницкого.) Дом Озмидова одновременно числился под № 3 в Сабанском переулке.
То есть нечетной в этом переулке тогда считалась левая сторона от Канатной улицы! Сабанские казармы значатся под № 1 по переулку и № 15 по Канатной. Дом Сикара числится 17-м по Канатной и 2-м по Сабанскому переулку. Таким образом, в этом переулке числилось всего три дома, причем все они фактически относились к близлежащим улицам. Всего три дома приписаны и к Барятинскому переулку, названному по находившемуся здесь с давних пор дому князя Барятинского. Дом этот стоял на береговом обрыве, над карантином, как бы на крутой известняковой скале. Скала эта была испещрена горными выработками — старыми катакомбами — и служила приютом разного криминального сброда, о чем я неоднократно встречал упоминания в старой периодике. Вероятно, об этих-то катакомбах и говорят мемуаристы, когда упоминают о встречах масонов в одном из уединенных домов в Барятинском переулке и о том, что облавы ничего не давали, поскольку "каменщики" безнаказанно уходили через потайные подземные ходы. Едва ли этот сюжет имеет отношение к князьям Барятинским, жившим широко, открыто и в течение нескольких десятилетий кряду устраивавшим многолюдные званые обеды и балы. Судя по всему, речь идет о первой половине 1820-х, когда на соседнем участке, в доме С.Г. Волконского, собирались как масоны, так и будущие декабристы. В числе упомянутых были дома Кондратьева — № 1 (дом английского консула, числится также 3-м по Канатной); Коронелли — № 2 (частное мужское училище 1-го разряда, также числится № 5 по Канатной); наконец, № 3 — дом Куриса (единственный, относящийся исключительно к переулку). И снова мы видим, что все домовладельцы — представители нобилитета, родовитой аристократии (Коронелли, например, ведут свой род от одного из Великих инквизиторов, а Курисы — предводители херсонского дворянства, выдающиеся меценаты и коллекционеры).
В 1884 году по Новой улице, между Барятинским и Сабанским переулками, было уже восемь домов. № 2-А — Мейендорфа (барон Федор Мейендорф — представитель разветвленного дворянского рода, связанного родственными узами со всей российской аристократией, а его семья немало сделала для Одессы), № 2-Б — Диевского, № 4 — Снитовского, № 6 — Гальяно, № 8 — Гижицкой, № 10 — Закоржевской, № 12 — Лесли,
№ 14 — Озмидова. Между домами Озмидова и Тройницкого появляется "сад Вассаля" (Вассаль или Вассал — известное в старой Одессе семейство). Как видим, дома не только строятся, но и перепродаются, поскольку цены на них тут резко пошли в гору. Нумерация домов по Сабанскому переулку остается прежней. На рубеже 1880 — 1890-х годов на Новой улице было устроено превосходное шоссе из гранитного щебня, одна сторона которого предназначалась специально для верховой езды. А немного позднее улицу, одну из самых первых в Одессе (!), снабдили электрическим освещением.
Через 20 лет квартал по Маразлиевской (бывшей Новой; переименована, согласно указу от 23 ноября 1895 года, ввиду заслуг Г.Г. Маразли перед городом и, в частности, по созданию Александровского парка) вмещает уже 16 домов! Из прежних владельцев остается всего лишь один, появляются новые громкие фамилии домовладельцев — Маврокордато, Карузо, Ралли, Менделевич, Синадино. Дом последнего, № 32 по Маразлиевской, одновременно числится и 2-м по Сабанскому переулку. Таким образом, переулок сменил нумерацию, нечетная его сторона стала четной. В 1906 году здесь по-прежнему числится только три дома, опять-таки лежащих на Канатной или Маразлиевской: бывший дом Озмидова (Синадино) — № 2 (Маразлиевская, 34), бывший дом Сикара (Ралли) — № 1, сквозной на Канатную, 25, Сабанские казармы — № 4 (Канатная, 23). Здесь уместно заметить, что нечетная — парковая, скажем так — сторона Маразлиевской (Новой) фактически не застраивалась. Нечетные номера улицы, таким образом, находились между Успенской и Базарной: № 1 — Жибурт-Жибуртовича (Успенская, 21), № 3 — Лузанова, № 5 — Беликовича, № 7 — Гринчак (Базарная, 20), где ныне Всемирный клуб одесситов.
Вместе с тем далее эта улица снова как бы исчезает и появляется уже на Арнаутской. Это обстоятельство связано с тем, что улица перерезалась когда-то функционировавшей здесь канатной фабрикой Мешкова, тянувшейся от Канатной вниз до Старопортофранковской (той ее части, что впоследствии называлась Лидерсовским бульваром) и обозначенной на рукописной карте 1822 года, — вот и весь секрет.
В 1908 году нумерация зданий по Маразлиевской, между Барятинским и Сабанским переулками, и их число остаются прежними. Мало меняется и состав домовладельцев. Район окончательно складывается как элитарный, аристократический, как "тихий центр". Мы видим здесь таких состоятельных людей, как П.А. Маврокордато, как владелец "Пассажа" М.О. Менделевич, как тот же производитель тонких вин из лучших французских лоз А.К. Синадино ("Товарищества братьев Синадино"), как владелец знаменитого завода сельхозтехники И.И. Ген (Хён), как сын известного генерала Фомы Лузанова (ср. Лузановка) и т. д.
В Сабанском переулке уже четыре дома: № 1 — С.А. Кумбари (старинный греческий купеческий род), угол Маразлиевской; № 3 — С.И. Ралли (одно из состоятельнейших греческих семейств города), угол Канатной; № 2 — А.К. Синадино (греческие негоцианты из старожилов Одессы: супруги Мария и Георгий Синадино занимались здесь торговлей уже при Ланжероне), угол Маразлиевской; № 4 — Сабанские казармы, угол Канатной. Итак, все четыре угла заняты. Что до промежутков между ними по переулку, то до революции они так и не застраивались. В 1910 — 1914 годах реестр домовладельцев в основном меняется мало. Меняется, правда, название улицы Канатной, получившей 19 июня 1909 года имя Полтавской Победы — в честь 200-летнего юбилея известного сражения.
Что касается Барятинского переулка, то здесь в хрестоматийном 1913 году числилось уже шесть домов: № 1 — Г.Э. Фукельмана (он же № 2 по Маразлиевской); № 3 — собственность Московской биржевой артели, угол улицы Полтавской Победы; №№ 2 и 4 — П.С. Толстого (крупного землевладельца, домовладельца, дворянина); №№ 6 — 8 — Д.И. Диалегмено (известного предпринимателя из старинного греческого купеческого рода), угол Полтавской Победы.
Проделанный нами обзор позволяет сделать некоторые обобщения. Район Александровского парка развивался несколько иначе, нежели другие территории исторической части Одессы. Это было обусловлено, как мы видели, сложным рельефом (отрезанностью от центра Карантинным оврагом), расположением здесь Одесской крепости и портового карантина, что до определенной степени обусловило сохранение этого приморского уголка как заповедного, незастроенного. Упразднение крепости, а затем, по сути, и карантина, устройство Крепостного сада, а впоследствии — обширного парка создали благоприятные условия для, с одной стороны, формирования здесь мощной индустрии развлечений и отдыха, в том числе — развития многих видов спорта, а с другой — стимулировали поэтапное строительство элитарных аристократических особняков, по каковому компоненту с улицей Маразлиевской и прилегающими переулками могут соперничать разве что Николаевский (Приморский) бульвар и, вероятно, улица Надеждинская (Гоголя), Сабанеев мост и Екатерининская площадь. Однако улица Маразлиевская, а равно Сабанский и Барятинский переулки имеют перед ними то несомненное преимущество, которое на профессиональном сленге риэлтеров называется "тихим центром".
Когда в августе 1794 года начали распределять земельные участки между первыми одесситами, Иосиф де Рибас получил самый престижный: квартал, ограниченный Канатной улицей, Карантинным спуском и береговым обрывом. Это было место, доминирующее над Одесским заливом и Карантинной гаванью, откуда открывались, так сказать, наиболее впечатляющие горизонты. Таким образом, главный начальник строительства города и порта собственноручно как бы указал на первый его элитарный центр. (Здесь же получил участок и один из первостроителей города — военный инженер Ферстер.)
Обстоятельства, впрочем, сложились так, что де Рибас построился не здесь, а поблизости, на Польской улице, а данный участок впоследствии перешел к Каролине Бларамберг (собственно говоря, участков и домостроений было несколько, но это предмет отдельного разговора). Скромный домик Бларамбергов по улице Канатной, № 2 сохранился до сей поры и является памятным пушкинским местом. Поскольку ссыльный поэт дружил с его хозяином — Иваном Павловичем Бларамбергом (1772 — 1831), чиновником для особых поручений при новороссийском генерал-губернаторе и полномочном наместнике Бессарабской области графе М.С. Воронцове, основателем и первым директором Одесского музея древностей, "антикварием", как тогда говорили, — Пушкин неоднократно бывал в этом доме и тепло относился к детям Ивана Павловича, увлекался его дочерьми, красавицами Зинаидой и Елизаветой (Еленой), которым даже посвятил поэтическую миниатюру. Любопытно, что изначально музей древностей помещался непосредственно в доме Бларамберга. Сюда приходили самые почетные гости города. Ближайшим сподвижником хозяина был, например, поэт В.Г. Тепляков, выполнявший его "археологические поручения" и доставлявший в Одессу античную керамику и монеты.
Здесь же строилась и польская знать из Подолии, так называемые "магнаты", основные поставщики экспортировавшегося через одесский порт хлеба и других продуктов сельскохозяйственного производства. Так, до сегодняшнего дня вполне сохранился, например, типологический барский дом (или, скорее усадьба) князя Чарторыйского по улице Карантинной, № 5. Собственно говоря, хлебные магазины подольских помещиков сформировали в этом районе целую улицу Польскую, причем амбары не всегда сопровождались жилыми домами их владельцев, лишь эпизодически наезжавших в город по делам и для развлечений, нередко становившихся разорительными. Мемуаристы пишут, что, продав зерно, магнаты "набирают столько иностранных предметов роскоши, сколько могут унести". Даже "хозяйские дочки" приезжали в Одессу продавать зерно, а взамен покупали астрономическое количество "шляпок и свежих парижских моделей".
Тут же, на Канатной, в 1827 году был построен и огромный хлебный магазин (амбар) помещика Иеронима Сабанского (Собаньского), имя которого и получил прилегающий переулок. Один немецкий вояжер, посетивший Одессу в начале 1840-х годов, был поражен тем, с каким размахом и вместе изысканностью возводились подобные сооружения: "Они построены с такой же утонченностью, как и жилые дома, и их часто и действительно можно перепутать... А то, которое принадлежало графу Сабанскому, просто величественно!". Хранилища этого магната в Одессе вмещали 36 тысяч четвертей пшеницы (!), тогда как другие, даже самые крупные — не более 15 — 20 тысяч. В 1827 году таких зернохранилищ было 345, в 1846-м — 448, в 1857-м — 720. Потом, после "польских событий", это обширное строение было экспроприировано "в казну" и переоборудовано под казармы, получившие название Сабанских.
Автор "Одесской старины" (1869 год) иронически замечает: "Странно читать в городских ведомостях "казарма Собанского", тогда как около сорока лет ею владеет военное ведомство". Так что с Собаньской и Пушкиным это памятное место напрямую никак не связано: Каролина Роза Текла Собаньская жила сперва в доме своей сестры Полины Ржевусской на углу улиц Греческой и Ришельевской (теперь — магазин "Дельфин", но в позапрошлом веке тут было здание поскромнее, в два с половиной этажа), а затем купила хутор Телесницкого на Водяной балке. Поскольку сооружение, принадлежавшее Сабанскому, отошло в государственную собственность еще в начале 1830-х, то в 1833-м здесь предлагалось разместить Ришельевский лицей с пансионом. И какое-то время оно принадлежало лицею. Что лишний раз подтверждает изначальную элитарность района, о котором мы ведем речь. В 1869 году жилая часть комплекса зданий, принадлежавших прежде Сабанскому, числится за г-ном Шнелем, и в ней помещается частная гимназия, а в обширном магазине квартирует первый стрелковый батальон Одесского гарнизона.
Весь квартал, ограниченный улицами Канатной и Маразлиевской (Новой), а также переулками Барятинским и Сабанским, принадлежал небезызвестному Сергею Григорьевичу Волконскому, декабристу, сыну одного из основателей Одессы, генерал-поручика Г.Г. Волконского. Участок этот, занимавший площадь более гектара, был ему отведен в 1818 году, в следующем — утвержден проект дома, а в 1821-м строительство подошло к концу. Но локализовать, где именно он находился, весьма затруднительно. В принципе, он лежал в интервале нынешних домов №№ 5 — 7 по Канатной улице. Здание было не слишком велико, в два этажа и пять окон по фасаду.
А напротив дома Волконского, на четной стороне улицы, стоял дом крупного картографа Тетбу-де-Мариньи, оставившего после себя любопытные материалы по гидрографии и исторической географии Черного моря, а также рисунки старой Одессы. Сохранившийся особняк № 15 (ныне от него осталась лишь одна фасадная стена!), отодвинутый от красной линии, против Греческой улицы, принадлежал адъютанту герцога де Ришелье, известному, как и Бларамберг, собирателю древностей полковнику И.А. Стемпковскому. Дом строился в интервале между 1823-м и 1826-м годами. Общеизвестно, что, уезжая во Францию, Ришелье подарил Стемпковскому знаменитый Дюковский сад. В свою очередь, Стемпковский, настоящий гражданин города, в 1826 году безвозмездно передал этот сад Одессе.
В официальном реестре "домам и прочим строениям", подлежащим налогообложению в пользу города, 1840-х годов дом княгини Волконской числится под № 6 по Канатной и оценен в 5 тысяч рублей, три флигеля и магазин князя Чарторыйского — под № 5, а два магазина наследников помещика Иеронима Собанского — под № 13 и оценены в 8 тысяч 640 рублей. Под №№ 12, 14, 16 значатся дома жены консула Великобритании Елизаветы Ямс (Емс, Джемс), под №№ 17 и 19 — магазины почетного гражданина Маразли (то есть Маразли-старшего, Григория Ивановича), оцененные в 1 тысячу 20 рублей, под №№ 28 и 30 — дом коммерции советницы Лауры Сикар, также пушкинской знакомой (5800 рублей), а под №№ 29 и 31 — дом и магазин Розы Собанской (6950 рублей). Далее тоже располагались домостроения именитых одесситов — Порро, Моберли, Моччо и др. Короче говоря, утверждение о ретроспективной, так сказать, элитарности района — не пустой звук.
В это самое время, ближе к концу 1840-х годов, Новая улица (будущая Маразлиевская) и в самом деле была новой, почти не застроенной. В указанном реестре мы находим лишь дома подпоручика Канилетова
(№ 1; 2700 рублей), протоиерея Казанского (№ 2; без оценки), штабс-капитана Юзефовича (№ 3; 3000 рублей), богатого купца и подрядчика Гавриила Волохова (№ 4; 3510 рублей), а далее, под №№ 5 и 6, значится "пустопорожнее место, принадлежащее чиновнику Вальперу". Вот и вся "улица". Дома эти, кстати, располагались ближе к Михайловскому храму, а окрестности будущего Барятинского и Сабанского переулков вовсе не застроены. И в дальнейшем, на протяжении нескольких десятилетий, улица представляла собой отдельные, стоявшие на значительном удалении друг от друга и разобщенные садами, преимущественно роскошные особняки состоятельных одесситов.
К середине 1870-х был частично застроен и квартал в промежутке Барятинского и Сабанского переулков. В 1875-м здесь значится пять домов: №№ 2, 4, 6, 8 и 10-А, соответственно — Попова, Крылова, Дубецкой, Тхоржевского и архитектора (в течение многих лет городского техника, занимавшегося вопросами водоснабжения и канализации) М.П. Озмидова. Великолепно декорированный самим владельцем дом № 10-А стоял на углу Новой и Сабанского переулка. (Под № 10-Б числится дом другой известной в городе фигуры — Тройницкого.) Дом Озмидова одновременно числился под № 3 в Сабанском переулке.
То есть нечетной в этом переулке тогда считалась левая сторона от Канатной улицы! Сабанские казармы значатся под № 1 по переулку и № 15 по Канатной. Дом Сикара числится 17-м по Канатной и 2-м по Сабанскому переулку. Таким образом, в этом переулке числилось всего три дома, причем все они фактически относились к близлежащим улицам. Всего три дома приписаны и к Барятинскому переулку, названному по находившемуся здесь с давних пор дому князя Барятинского. Дом этот стоял на береговом обрыве, над карантином, как бы на крутой известняковой скале. Скала эта была испещрена горными выработками — старыми катакомбами — и служила приютом разного криминального сброда, о чем я неоднократно встречал упоминания в старой периодике. Вероятно, об этих-то катакомбах и говорят мемуаристы, когда упоминают о встречах масонов в одном из уединенных домов в Барятинском переулке и о том, что облавы ничего не давали, поскольку "каменщики" безнаказанно уходили через потайные подземные ходы. Едва ли этот сюжет имеет отношение к князьям Барятинским, жившим широко, открыто и в течение нескольких десятилетий кряду устраивавшим многолюдные званые обеды и балы. Судя по всему, речь идет о первой половине 1820-х, когда на соседнем участке, в доме С.Г. Волконского, собирались как масоны, так и будущие декабристы. В числе упомянутых были дома Кондратьева — № 1 (дом английского консула, числится также 3-м по Канатной); Коронелли — № 2 (частное мужское училище 1-го разряда, также числится № 5 по Канатной); наконец, № 3 — дом Куриса (единственный, относящийся исключительно к переулку). И снова мы видим, что все домовладельцы — представители нобилитета, родовитой аристократии (Коронелли, например, ведут свой род от одного из Великих инквизиторов, а Курисы — предводители херсонского дворянства, выдающиеся меценаты и коллекционеры).
В 1884 году по Новой улице, между Барятинским и Сабанским переулками, было уже восемь домов. № 2-А — Мейендорфа (барон Федор Мейендорф — представитель разветвленного дворянского рода, связанного родственными узами со всей российской аристократией, а его семья немало сделала для Одессы), № 2-Б — Диевского, № 4 — Снитовского, № 6 — Гальяно, № 8 — Гижицкой, № 10 — Закоржевской, № 12 — Лесли,
№ 14 — Озмидова. Между домами Озмидова и Тройницкого появляется "сад Вассаля" (Вассаль или Вассал — известное в старой Одессе семейство). Как видим, дома не только строятся, но и перепродаются, поскольку цены на них тут резко пошли в гору. Нумерация домов по Сабанскому переулку остается прежней. На рубеже 1880 — 1890-х годов на Новой улице было устроено превосходное шоссе из гранитного щебня, одна сторона которого предназначалась специально для верховой езды. А немного позднее улицу, одну из самых первых в Одессе (!), снабдили электрическим освещением.
Через 20 лет квартал по Маразлиевской (бывшей Новой; переименована, согласно указу от 23 ноября 1895 года, ввиду заслуг Г.Г. Маразли перед городом и, в частности, по созданию Александровского парка) вмещает уже 16 домов! Из прежних владельцев остается всего лишь один, появляются новые громкие фамилии домовладельцев — Маврокордато, Карузо, Ралли, Менделевич, Синадино. Дом последнего, № 32 по Маразлиевской, одновременно числится и 2-м по Сабанскому переулку. Таким образом, переулок сменил нумерацию, нечетная его сторона стала четной. В 1906 году здесь по-прежнему числится только три дома, опять-таки лежащих на Канатной или Маразлиевской: бывший дом Озмидова (Синадино) — № 2 (Маразлиевская, 34), бывший дом Сикара (Ралли) — № 1, сквозной на Канатную, 25, Сабанские казармы — № 4 (Канатная, 23). Здесь уместно заметить, что нечетная — парковая, скажем так — сторона Маразлиевской (Новой) фактически не застраивалась. Нечетные номера улицы, таким образом, находились между Успенской и Базарной: № 1 — Жибурт-Жибуртовича (Успенская, 21), № 3 — Лузанова, № 5 — Беликовича, № 7 — Гринчак (Базарная, 20), где ныне Всемирный клуб одесситов.
Вместе с тем далее эта улица снова как бы исчезает и появляется уже на Арнаутской. Это обстоятельство связано с тем, что улица перерезалась когда-то функционировавшей здесь канатной фабрикой Мешкова, тянувшейся от Канатной вниз до Старопортофранковской (той ее части, что впоследствии называлась Лидерсовским бульваром) и обозначенной на рукописной карте 1822 года, — вот и весь секрет.
В 1908 году нумерация зданий по Маразлиевской, между Барятинским и Сабанским переулками, и их число остаются прежними. Мало меняется и состав домовладельцев. Район окончательно складывается как элитарный, аристократический, как "тихий центр". Мы видим здесь таких состоятельных людей, как П.А. Маврокордато, как владелец "Пассажа" М.О. Менделевич, как тот же производитель тонких вин из лучших французских лоз А.К. Синадино ("Товарищества братьев Синадино"), как владелец знаменитого завода сельхозтехники И.И. Ген (Хён), как сын известного генерала Фомы Лузанова (ср. Лузановка) и т. д.
В Сабанском переулке уже четыре дома: № 1 — С.А. Кумбари (старинный греческий купеческий род), угол Маразлиевской; № 3 — С.И. Ралли (одно из состоятельнейших греческих семейств города), угол Канатной; № 2 — А.К. Синадино (греческие негоцианты из старожилов Одессы: супруги Мария и Георгий Синадино занимались здесь торговлей уже при Ланжероне), угол Маразлиевской; № 4 — Сабанские казармы, угол Канатной. Итак, все четыре угла заняты. Что до промежутков между ними по переулку, то до революции они так и не застраивались. В 1910 — 1914 годах реестр домовладельцев в основном меняется мало. Меняется, правда, название улицы Канатной, получившей 19 июня 1909 года имя Полтавской Победы — в честь 200-летнего юбилея известного сражения.
Что касается Барятинского переулка, то здесь в хрестоматийном 1913 году числилось уже шесть домов: № 1 — Г.Э. Фукельмана (он же № 2 по Маразлиевской); № 3 — собственность Московской биржевой артели, угол улицы Полтавской Победы; №№ 2 и 4 — П.С. Толстого (крупного землевладельца, домовладельца, дворянина); №№ 6 — 8 — Д.И. Диалегмено (известного предпринимателя из старинного греческого купеческого рода), угол Полтавской Победы.
Проделанный нами обзор позволяет сделать некоторые обобщения. Район Александровского парка развивался несколько иначе, нежели другие территории исторической части Одессы. Это было обусловлено, как мы видели, сложным рельефом (отрезанностью от центра Карантинным оврагом), расположением здесь Одесской крепости и портового карантина, что до определенной степени обусловило сохранение этого приморского уголка как заповедного, незастроенного. Упразднение крепости, а затем, по сути, и карантина, устройство Крепостного сада, а впоследствии — обширного парка создали благоприятные условия для, с одной стороны, формирования здесь мощной индустрии развлечений и отдыха, в том числе — развития многих видов спорта, а с другой — стимулировали поэтапное строительство элитарных аристократических особняков, по каковому компоненту с улицей Маразлиевской и прилегающими переулками могут соперничать разве что Николаевский (Приморский) бульвар и, вероятно, улица Надеждинская (Гоголя), Сабанеев мост и Екатерининская площадь. Однако улица Маразлиевская, а равно Сабанский и Барятинский переулки имеют перед ними то несомненное преимущество, которое на профессиональном сленге риэлтеров называется "тихим центром".
Олег
ГУБАРЬ
Популярное в моем блоге
в
январе 2015
года
12 половых заповедей революционного пролетариата.
8 августа 2014 г.
Юмор от Валерия Барыкина. 2 мая 2014 г.
Маразмометры зашкалили. 20 января 2010 г.
Кое-что смешное из прошлого. 20 марта 2010 г.
Вова на пляже. 7 октября 2014 г.
10 интересных фактов о смехе. 12 января 2015г.
Электронная сигарета для лечебных целей. 17 декабря 2014 г.
Электронная сигарета. Хроника знакомства. Часть 1. 14 января 2011 г.
Популярное
из моей коллекции
анекдотов
в январе 2015 года
Комментариев нет:
Отправить комментарий