Страницы

О моих учителях

Мне интересно многое: живопись, современный арт, старые фотографии и много еще чего.

Если же кого-то интересует моя особа и мое творчество, то советую воспользоваться навигацией (та, что на строку выше). Там я в какой-то мере систематизировал личную информацию.

воскресенье, 31 января 2010 г.

Маленькие трагедии маленьких вещей

Вот еще - отрывки из серии "Маленькие трагедии". Это "бетта-версия". Можно оставлять свои комментарии. При использовании в Сети просьба оставлять ссылку на этот блог.

1.

Трагедия табурета.

Табурет знает о человеке все… но с одной точки зрения. И точка эта - далеко не лучшая проекция человека.

27 января 2010 года

2.

Трагедия кирпича.

Он родился для строительства… созидания… А его взяли и использовали в качестве "оружия пролетариата".

27 января 2010 года

3.

Он надувался с каждой минутой.

Он считал, что это происходит от его важности и его значимости в этом мире.

А потом оказалось, что он - "Памперс". Вот и - трагедия "памперса". Будь он не "памперсом", а воздушным шариком - это было бы уже не так трагично.

27 - 29 января 2010 года

4.

А этот думал, что он несгибаем, прямолинеен и принципиален. И гордился этим.

А его вдруг начали бить по голове, пока не согнули.

И понял он тогда, что значит быть гвоздем.

Вот вам и трагедия Гвоздя.

27 - 29 января 2010 года

5.

Она считала, что имеет вес в обществе.

А ее вес был не больше и не меньше.

Ведь она была - Гиря.

Вот и трагедия гири - одной из тысячи килограммовых гирь…

27 - 29 января 2010 года

6.

Она искренне верила в то, что она - звезда. И не просто звезда, а супер-звезда. И она думала, что будет сиять вечно.

…А она вспыхнула ровно на три секунды - ровно на столько, сколько нужно было времени, чтобы разжечь костер. Ведь была она всего-навсего спичкой.

Это не было бы такой трагедией, если бы ее потом, загасив, не бросили в тот же костер.

27 - 29 января 2010 года

7.

…Он казался сам себе великолепным - красивый и всегда белоснежный. Но особенно он гордился своим остроумием - блестящим, как ему казалось, остроумием.

Но случилось, что его "остроумие" употребили в то место, которое так хорошо знал табурет.

Употребили и выбросили.

Ведь герой наш был одноразовым шприцом.

Еще одна трагедия из многих.

27 - 29 января 2010 года

8.

Еще одна трагедия кирпича.

Постамент памятника "Булыжнику" выложили кирпичом. А ведь булыжник - примитивное творение по сравнению с кирпичом. Правда, памятник тот назывался: "Булыжник - оружие пролетариата".

27 - 29 января 2010 года

9.

А вот трагедия еще одной "звезды"…

…Окружающие на него внимательно смотрели каждый день. Он мог вызвать интерес, радость, слезы, смех.

И он считал себя "звездой".

А потом выяснилось, что он просто-напросто телевизор.

28 января 2010 года

10.

А сей предмет считал, что весь мир крутится вокруг него.

Да, именно так - зеленые поля, горы, города… и люди, естественно, тоже.

Какая же для него была трагедия, когда он узнал, что он - простой велосипед непоседливого туриста.

29 января 2010 года

(с) Алексей Надэмлинский

среда, 27 января 2010 г.

МАЛЕНЬКИЕ ТРАГЕДИИ

(из неоконченного)



«Я знаю -
гвоздь у меня в сапоге
кошмарней, чем фантазия у Гете!»

(В. Маяковский)





1.

Много лет он мечтал о золотой медали по тяжелой атлетике. И он получил ее. Но за все нужно платить – он и заплатил: геморрой, грыжа и расширение вен прилагалось к золотой медали.

Медаль пылилась в ящике стола и доставалась оттуда крайне редко. А геморрой беспокоил каждый день.

Вот где настоящая трагедия!

***

2.

Он много лет мечтал об автомобиле.

Мечта сбылась. Но счастья не было. А начались постоянные проблемы. То масло надо сменить, то резину. То снова бензин подорожал.

До того он слыл человеком пунктуальным, но с автомобилем он стал опаздывать – заторы на дорогах сделали его заложником этих самых автомобильных пробок.

Несколько раз его автомобиль обворовывали: то багажник вскроют и обчистят его, то в салон заберутся и избавят его от аудиотехники.

Он стал нервным и раздражительным.

… Когда он через шесть лет продал автомобиль – то ощутил себя счастливым человеком…

Вот, где оказалось счастье!

***

3.

Она всю жизнь пыталась переделать своего супруга. Конечно, ее муж совсем не походил на принца на белом коне. Да, собственно говоря, она не была маленькой наивной девочкой, чтобы верить в сказки…

Но, тем не менее, ей казалось, что ее муж мог бы и зарабатывать побольше, и больше помогать ей по хозяйству, и не смотреть так часто по телевизору футбол, и еще много чего.

Она не молчала и не бездействовала. Скорей наоборот – она постоянно говорила ему об этом. А он был совсем несерьезным человеком: на все ее упреки или загадочно улыбался, или отшучивался. Мог бы быть и посерьезней… особенно в таком деле, как брак…

Ей было обидно – ей казалось, что она достойна большего.

А муж вдруг взял и умер: просто однажды не проснулся утром.

И вскоре ей вдруг стало ясно, что ее покойный супруг был для нее именно тем принцем на белом коне. Только вот поздно поняла.

… Счастье-то было рядом, а она его просто не замечала.

***

4.

Говорят, что Карл Маркс, когда умирал, сказал, что, дескать, если бы он не курил, то прожил бы на десять лет больше, но не написал бы «Капитал».

… Лучше бы он не курил: и сам бы жил дольше, и не отравил бы жизнь двумстам пятидесяти миллионам…

Вот уж случай, когда личная трагедия, переросла в трагедию миллионов.

***

5.

Почти сказка-трагедия.

Один человек любил женщин. Очень любил. Сильно любил. Так сильно любил, что не мог остановиться ни на одной.

В душе он мечтал быть султаном и иметь гарем.

И случилось чудо. Поймал на рыбалке этот мужик Золотую Рыбку. И исполнила рыбка его заветное желание.

…Только кто ж мог знать, что у всех его двенадцати жен и наложниц «критические дни» будут начинаться одновременно?

Вот такая трагическая сказка.

***
6.

Он растил пасынка, как своего родного сына. А пасынок вырос и сказал отчиму: «Я ненавижу тебя!»

… это не сказка… это – трагическая быль, которая потом терзала отчима больше, чем самый острый гвоздь в башмаке. В конце концов, от гвоздя можно и избавиться вместе с башмаком. А куда деть три слова: «Я ненавижу тебя»? Куда?

***

7.

Он думал, что растит сына… то есть продолжателя рода, фамилии… и все такое прочее.

А вырастил пионера-героя – Павлика Морозова.

… Еще одна трагическая быль…

Хуже предыдущей.

***

8.

Самую короткую трагедию мне рассказал мой двоюродный брат.

Звучит она так:

Одну половину жизни нам не дают жить родители, а вторую – дети.

Это даже не сказка… и не трагедия… это супер-трагедия… потому как это - правда…

***
9.

Автору за произведение в прозе платят за знаки… Иными словами, изречения Кузьмы Пруткова и Станислова Леца стоят копейки.

Это – не драма. И не трагедия. Просто беда общества, превращающегося в общество потребления...

Эта книга тоже и ломанного гроша не стоит. Жаль… потому что очень хочется ее написать… а самое грустное – что не писать ее не могу…

***

10.

Илья Кормильцев написал:

У сказок счастливый конец -
Дpакон умиpает, убитый копьем,
Цаpевна идет под венец…

При всем моем уважении и любви, поэт заблуждался – сказка заканчивается свадьбой, но это… только конец сказки, а дальше начинается самый настоящий триллер… переходящий в ужасы. Этакая кошмарная трилогия.

***

11.

Он хотел любить и быть любимым.

Но ему попадались все время даже не женщины легкого поведения – он их называл женщинами тяжелого поведения.

Он так и не узнал, где живут женщины легкого поведения. Просто дожил до сорока девяти лет, и так и не узнал. Как-то просто тихо умер.

Еще одна бытовая трагедия.

***

12.

Ребенок, рожденный в тюрьме и отбывший срок в три года за преступление, которое он не совершал.

Эта трагедия никакому Шекспиру и присниться не могла!.. даже в кошмарно-алкогольном бреду.

Сын за отца не ответчик. А сын за мать?

***

понедельник, 25 января 2010 г.

Книги в Интернете



Забрел на сайт фирмы, торгующей моими книгами. Страница вроде бы должна быть на русском языке, а там текст на украинском... хотя сам текст книг на русском. Одним словом - путаница полная.

пятница, 22 января 2010 г.

среда, 20 января 2010 г.

Автобиография

Составляется в произвольной форме, собственноручно, без помарок и исправлений с обязательным освещением следующих вопросов:

"1. Год и место рождения, в какой семье родился, чем занимались родители до революции и чем занимаются в настоящее время.
………………………………………………
7. Кто из родственников лишался избирательных прав, подвергался репрессиям, был под судом и следствием, за что, когда и где.

8. Другие сведения, которые Вы считаете необходимым осветить в автобиографии".

(из бланка анкеты личного листка учета отдела кадров образца 1978 года, который мне пришлось заполнять в 2000 году при попытке поступления на работу в одно Акционерное общество, название которого опускаю - А.Н. )



Я, Алексей Юрьевич Надэмлинский, родился 15 апреля 1961 года в несуществующей ныне стране СССР, в городе Одессе, в семье служащих, русский, в политических партиях не состоял, не состою и состоять не собираюсь.

Мой отец, Надэмлинский Юрий Леонидович, 1938 года рождения, русский, последнее время работал Генеральным директором Одесского производственного объединения "Точмаш". Умер в 1995 году, захоронен в городе Одесса.

Моя мать, Надэмлинская Лидия Кирилловна, 1937 года рождения, русская (по некоторым сведениям - болгарка) урожденная Вольчева, последнее время пенсионерка. Умерла в 2009 году, захоронена в городе Одесса.

Родился я через три дня после полёта Юрия Гагарина в космос, но в детстве в отличие от всех своих сверстников космонавтом быть не хотел. Видимо, сказывалась тяга к книгам о природе и как результат этого - детское желание быть… охотником. Единственное, что меня связывало и связывает с космосом - журнал "Огонёк" того времени, на котором лысый Хрущёв Н.С. жмёт руку по-американски улыбающемуся Гагарину Ю.А., и на странице которой написано рукой моей мамы: "И ещё родился Алексей Юрьевич Надэмлинский". Кажется, этот журнал до сих пор хранится где-то в моих архивных бумагах.

В период с 1968 по 1978 года учился в средней школе №16 города Одессы.

В 1975 году был принят в ряды Всесоюзного Ленинского коммунистического союза молодёжи с целью непонятной для меня до сих пор. В 1988 году путём сложных интеллектуальных напряжений досрочно вышел из вышеозначенной организации.

В период с 1968 по 1978 г.г. во мне просыпалась тяга к писательству. Попытка написать первую книгу была предпринята в 1970 году, однако тогда мне не хватило терпения для окончания работы. Несколько позже (ориентировочно 1973-74 гг.) мною все же написано несколько рассказов, с которыми я, страшно стесняясь, и ознакомил свою учительницу русского языка и литературы - Раису Моисеевну Куперман (если она жива, дай Бог ей здоровья где-нибудь в Айдахо, куда она выехала из СССР по моим сведениям где-то в 1979 году). С легкой руки своей учительницы я и начал регулярно писать, а она, собрав ещё несколько учеников подобных мне, стала издавать рукописный журнал под названием "Проба".

В этой же группе принимали участие - Игорь Хариф - ныне русскоязычный поэт, критик и драматург (Израиль) и Владимир Савицкий - одесский журналист.

Благодаря участию в этом журнале, в 1978 году я стал победителем Третьей творческой областной Олимпиады, проводимой Союзом Журналистов и был признан "профессионально перспективным" и получил рекомендацию для поступления на факультет журналистики. Однако поступать в Университет на факультет журналистики не стал по причине - отсутствия партийности (а без неё в то время обучение на подобных факультетах даже с рекомендацией Союза Журналистов было практически нереально). Кроме того, участие в Олимпиаде показало мне журналистику того времени изнутри. Изнанка эта мне как-то не понравилась - писать, как надо не хотелось, а как хотел - мне бы не дали (и я это чувствовал, несмотря на всю свою юношескую наивность).

И колеблясь между журналистикой и биологией, в 1978 году после окончания средней школы я поступил в Одесский технологический институт холодильной промышленности, который я и закончил в 1983 году, получив при этом квалификацию инженера-механика по специальности криогенная техника со специализацией техническая криофизика.

В период с 1982 по 1984 год принимал активное участие в самодеятельном театре (гипнотеатре) под руководством Г.В.Рожковского и В.К.Бялецкого при Одесском Порт-клубе. После неудачного "литования" (читай - прохождения цензуры) моей антимилитаристкой пьесы "Пусть качается маятник", я гордо вышел из данного объединения по личным соображениям, но оставил самые тёплые воспоминания о тех людях, с которыми работал в вышеуказанном театре. Впрочем, это к моей основной трудовой деятельности это никак не относилось и не относится.

В 1983 году был принят на должность мастера-стажёра инструментального цеха Научно-производственного объединения "Кислородмаш", где сразу был брошен в гущу советского производства без скидок на приставку "стажер". Благодаря чему быстро понял суть хирургического стиля обучения плаванью, социалистической системы бесхозяйствования и порочность своих юношеских попыток самоутверждаться на этой должности, о чем, впрочем, вслух я предпочитал не признаваться… до недавнего времени. В 1984 году был переведен на должность инженере-технолога 3-й категории в производственный цех, где я и проработал до 1986 года.

В 1985 году женился на артистке оркестра Одесского театра оперетты - Надэмлинской (урожденной - Пищите) Зое Михайловне. Этот брак в какой-то мере познакомил меня с закулисной стороной театральной жизни.

В 1986 году был принят в Одесское производственное объединение "Медлабортехника" в отдел автоматизации технологического проектирования и управления инженером-технологом 1-й категории. Там я узнал, что экономика должна быть не только экономной. ("Экономика должна быть экономной" - лозунг того времени. Популярный, но идиотский. Крайне идиотский.)

В 1987 году был принят по переводу из Одесского ПО "Медлабортехника" на должность инженера-технолога 2-й категории в Одесский филиал Ленинградского научно-производственного объединения медицинской лабораторной техники.

На данном месте проработал два года в качестве инженера-технолога сначала 2-й, а с 1.04.89 - инженером-технологом 1-й категории.

…На вышеуказанных должностях занимался работами, связанными с разработкой аппаратуры для диагностики иммунодефицита человека. Говоря человеческим языком, наше правительство и стоящая у власти ЦК КПСС, столкнулась с тем, что секс в СССР все-таки есть и СПИД все же нашу высоконравственную страну не обойдёт стороной, и оно (Правительство) вдруг судорожно стало с ним бороться. Борьба эта была бесполезной - велосипеды все были уже давно изобретены - но мы весело просуществовали два года. Правда, прибор все-таки выпустили, но дальше опытной партии дело не пошло.

31.07.89 я был уволен в связи с сокращением численности работников п.1. ст. 33 КЗоТ РСФСР.

А ранее - в марте 1988 года я развёлся с вышеуказанной женой - Надэмлинской (Пищитой) Зоей Михайловной.

Детей от вышеуказанного брака не имею и всякие совпадения имен, фамилий и отчеств - вещь случайная - о чём вполне категорически и официально заявляю.

30.10.89 поступил на завод строительно-отделочных машин инженером-технологом 2-й категории в отдел главного технолога.

Примерно в то же время мне было выдано четыре больших импортных упаковки и приказано главным технологом завода СОМ "разобраться с этим гавном". При вскрытии коробок там был обнаружен персональный компьютер с 286м процессором. После многомесячного насилия над собой и многострадальным компьютером, я ощутил наконец-то радость от работы. Последнее не осталось без внимания со стороны вышеуказанного руководства, которое не могло отказаться от той мысли, что "генетика - продажная девка империализма, а кибернетика - буржуазная лженаука". В результате сложившегося противоречия и пользуясь правилом "умный никогда не свяжется с сильным" (см. "Женитьба Фигаро"), я и был уволен 17.06.91 с вышеуказанного завода "по собственному желанию".

18.06.91 был принят в малое научно-производственное предприятие "Ритм", которое занималось разработкой программного обеспечения для персональных компьютеров.

27.08.91 назначен на должность начальника отдела внедрения вышеуказанного предприятия.

12.12.91 назначен на должность заместителя главного инженера филиала "АСА" вышеуказанного предприятия.

В сентябре 1992 года филиал "АСА" был переименован в Общество с Ограниченной Ответственностью "АСА Лтд." А уже 21.09.92 я был назначен на должность главного инженера вышеуказанного предприятия.

Примерно в это время стал обладателем личного персонального компьютера, о чем не жалею, зато очень жалеют близкие мне люди.

23.04.94 официально зарегистрировал брак с Эсауленко (Завтоновой) Инной Григорьевной.

В сентябре 1994 года родилась дочь в совместном браке - Надэмлинская Валентина Алексеевна.

07.02.96 уволен из ООО "АСА Лтд." по собственному желанию.

12.02.96 принят слесарем КИП в лабораторию охраны труда ОАО "Одессагаз".

В вышеуказанном предприятии проработал на должностях: техник-метролог 2-й категории, инженер-метролог, инженер-метролог 2-й категории, инженер-метролог 1- категории, после чего 10.09.02 уволен по собственному желанию.

В 1997 году, работая в ОАО "Одессагаз", написал повесть-сказку «Дюжина баек Соломона двенадцатого», которую позже опубликовал в сети ФИДОнет. Сказка имела определенный успех: мне приходили отзывы от Талинна до Южносахалинска. Сказка также выложена на нескольких сайтах в сети Интернет и была опубликована без моего согласия одной рекламной газетой. Кстати, большинство сайтов даже не уведомили меня о размещении моего произведения на своих страницах. Такое отношение к авторским правам особенно странно на фоне рьяной защиты отечественных законников авторских прав заморских корпораций – таких, как «Майкрософт», например. Впрочем, это чисто риторический вопрос и к Автобиографии отношения не имеет. Поэтому прошу не считать мою реплику официальным заявлением или претензией к каким-либо физическим или юридическим лицам.

В 2002-2004 годах работал администратором сайта частного предприятия "Ютис-2".

В 2004-2005 годах преподавал на курсах ПК при частном предприятии "Белая лилия".

С конца 2005 года по 2006 год - зав. производством фирмы "Аквасистемы".

С апреля 2007 года активно сотрудничаю с издательством "Грани-Т" ("Грані-Т"), Киев, Украина, в котором вышло шесть моих книг для детей: "Дюжина баек Соломона Двенадцатого", "Ворчания старого такса", "Матильда-Мидия", "В дебрях одесской кухни", "Алексей Надэмлинский о… Антонио Страдивари, Михаиле Грушевском, Джиме Корбетте, Леониде Утесове, Сальвадоре Дали" (в серии "Жизнь замечательных детей"), "Бюро виртуальных расследований. Об исчезнувшем городе".

В октябре 2006 г. стал победителем конкурса имени М. Бельфермана и в качестве награды мой юмористический рассказ "Пародист" был опубликован в газете "Колесо смеха" № 27 за 2006 год. (Для справки - ЮМОРИСТИЧЕСКАЯ ГАЗЕТА «КОЛЕСО СМЕХА», Россия, выходит один раз в месяц, тираж около 300 тыс. экз., распространяется в России и в странах бывшего Союза, за исключением Армении и Грузии).

В период обучения в институте получил военное образование и специальность, в настоящее время воинское звание – старший лейтенант военно-морских сил, правда, не могу точно сказать, чьих именно, ибо военную присягу принимал только СССР, которой больше не существует. В рядах Армии и Военно-морского флота службу не проходил.

Ни я, ни мои ближайшие родственники под судом и следствием не были, репрессиям не подвергались, в плену и интернированы не были.

За границей не был. Родственников за границей не имею (к сожалению)... хотя, кто может быть в этом уверен на 100%?

Алексей Надэмлинский
среда, 20 Января 2010 г.

Маразмометры зашкалили


Даже не знаю, с чего начать…

Начинать принято с эпиграфа. Но читатель - такое создание, что норовит пропустить эпиграф. Поэтому я и спрятал его внутрь текста.

Сатирик Михаил Задорнов утверждал: чтобы услышать глупость, достаточно на несколько минут включить телевизор. Я могу добавить – а чтобы увидеть глупость, достаточно пройти несколько кварталов по улицам города.

Собственно, эти заметки именно о таких глупостях…

1.

Юрий Никулин вспоминал, что видел в Одессе объявление на дверях парикмахерской «Закрыто на футбол». Его эта фраза приводила в восторг.

К сожалению, Одесса уже не та. Ушла в прошлое Одесса, гениально описанная И.Бабелем и А. Аверченко. Уже не услышишь в, остановившимся по техническим причинам, троллейбусе гневной и одновременно смешной фразы: «Шоб ты так ехал, как ты стоишь».

Одесситы острят, что называется, на автомате. Видно, ген непосредственной язвительности сидит в нас на подсознательном уровне…

Вот и я тоже волей-неволей язвлю.

2.

1984 год. На улице Суворова (ныне ПриморскОй – именно так, где стоит ударение, говорят настоящие одесситы) по соседству было расположено два заведения – пункт приема стеклотары и какое-то училище. И вывески они повесили рядом. Но зато как читалось это вывескосочетание:

ПУНКТ ПРИЕМА СТЕКЛОТАРЫ ПРИЕМНАЯ КОМИССИЯ

Комментировать не берусь. Смеялись даже пьяные.

3.

Очень популярен был лозунг во времена СССР: «Наша цель – коммунизм». Его цепляли на каждом углу. Своими глазами видел его на пляже. Одесситы рассказывали, что какое-то время сей лозунг красовался перед одесским артиллерийским училищем (!).

Но по-настоящему этот лозунг заставил меня согнуться пополам от смеха на… торпедной базе в славном городе Севастополь…


4.

Восьмидесятые годы двадцатого века. Передовое предприятие коммунистического труда. В то время перед проходной каждый уважающий себя завод воздвигал монумент Ленина с протянутой рукой… в светлое будущее.

У одного одесского завода вместо монумента был плакат метров этак пять на три. Картина почти маслом:

Черный фон, ярко-красная, словно от стыда, физиономия основателя КПСС и его цитата:

"Партия – ум, честь и совесть нашей эпохи"

5.

Недалекое прошлое. СССР еще живой… или полуживой. Но реклама уже коммерческой гидрой вползает на телевидение.

Чего стоит лишь слоган; «Другой альтернативы нет». Можно подумать, что где-то существует эта самая «другая альтернатива».

По сравнению с этим меркнет и тускнеет даже избитый и всем известный одессизм: «Две большие разницы».

Для совсем ленивых привожу цитату из энциклопедического словаря:

«АЛЬТЕРНАТИВА (французское alternative, от латинского alter - один из двух), необходимость выбора одной из двух или нескольких взаимоисключающих возможностей; каждая из исключающих друг друга возможностей».

6.

Если кто не понял моей предыдущей реплики, то приведу еще один пример дебильного слогана: «Только невежды не чистят одежды». Это, кстати, слоган сети одесских химчисток.

Открываю «Толковый словарь живого великорусского языка» В. Даля. Читаю:

«Невежда - неученый, необразованный учением, книжным знанием, непросвещенный; человек невежественный, темный, природный, хотя, может быть, умный и доброжелательный».

И далее:

«Невежа - неуч, неучтивый, невежливый, не знающий приличия, пристойности в общежитии, или небрегущий этим; не умеющий вести, держать себя в людях, идущий вопреки условных правил обращения; необычливый.»

Получается, что слоган-то бессмысленный… Не чистить одежды может неряха, грязнуля, засранец (простите за грубое слово). Но малограмотный человек при чём тут-то?

7.

Оставим предания прошлого века и словари. Поговорим о настоящем и более приятном.

На Украине популярна водка «Олимп». Впрочем сейчас почему-то говорят не «на Украине», а «в Украине». До сих пор не могу понять, почему приняли такую языковую форму. Может потому, что мы все находимся в том месте, через которое у нас всё принято делать? Впрочем, оставим это лирическое отступление – они нынче не в моде.

Вернемся к столь горячо любимому напитку – водке. Слоган водки «Олимп» звучит так: «Посидим как боги».

А теперь представьте этот слоган на заборе городской тюрьмы.

Без комментариев. Замечу только, что тюрьма в результате роста города оказалась в самом его центре. Большой пустующий забор. Логика чиновников понятна: почему бы не использовать его для рекламы? Впрочем, вскоре кое-кто понял двусмысленность «олимповского» слогана на заборе тюрьмы. И рекламу «Олимпа» заменили на рекламу туристической фирмы:

Горячие места ждут тебя

«Тоже красиво», – как говаривал герой одного анекдота.

8.

Впрочем, метрах в 800 от тюремного забора прицепили под углом 120 градусов два рекламных щита: водки «Мягков» и медицинской фирмы «Интосана» с ее слоганом: «Линия жизни».

Проезжая мимо этих щитов на скорости даже в 30 км/час, в глаза бросалась одна фраза, слитая сразу с двух рекламных щитов:

Водка «Мягков» – линия жизни.

9.

Наблюдение времен президентских выборов 2004 года на Украине.

...Идет президентская предвыборная компания. Всю Одессу бодро утыкали щитами «Одесса за Януковича».

Политические скандалы плодятся со страшной скоростью. Страсти кипят. В Ивано-Франковске в Януковича бросают яйцом. Куриным. В результате яйцеранения кандидат попадает в реанимацию. Тоже без комментариев, тем более, что к делу это не так-то уж сильно и относится.

Через два дня вижу два рекламных щита под углом 90 градусов. Первый –

Одесса за Януковича

Второй от супермаркета, расположенного рядом –

Яйца куриные по супер-цене 2,99 грн.

Надо отдать должное политической прозорливости то ли отцов города, то ли хозяев супермаркета, то ли и тех и других – оба щита исчезли… через неделю… когда все уже вдоволь насмеялись.

10.

Эта реплика в качестве эпилога…

…И сказал Иисус: «Прости им, господи, - они не ведают, что творят».

А в общем-то, маразмометры таки-да зашкалили, как говаривали старые одесситы… Но мне почему-то очень не хочется, чтобы сбылась стандарная фраза:

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

5 - 6 Октября 2004 г.

А ведь она сбылась... Оттого и грустно...

Маразмометры зашкалили – 2,
или
Тюремно-кладбищенская реклама




Даже не подозревал, что так выйдет… То есть я не думал, что так скоро наберу материал для второй части. Но в силу определенных обстоятельств я проезжал каждый день по Люстдорфской дороге – того самого места, о котором одесситы говорят: «Там на одной стороне лежат, а на другой сидят»

Дело в том, что на одной стороне Люстдорфской дороги находится 2-е Христианское кладбище, а на другой стороне – тюрьма. Строго говоря, когда-то рядом с тюрьмой располагалось Еврейское кладбище, но по каким-то причинам его лет тридцать назад снесли, разбив на его месте парк. А 2-е Христианское кладбище переименовали во 2-е Городское кладбище.

Почему-то именно этот участок облюбовали наши деятели от рекламы. У меня создается порой впечатление, что те мальчишки, которые тридцать лет назад выводили на заборах незамысловатое слово из трех букв, нынче все бросились в рекламный бизнес. Но как они не стараются, называя свои творения «бигбордами», но почему-то получается все равно… как и в детстве… одна похабщина и непристойность.

Вот несколько примеров…

1.

На заборе тюрьмы надпись:


Хочу жить в чистом городе


Сразу представляется… изможденный узник, мечтающий о свободе, а в голове звучат слова какой-нибудь кандальной песни …

…А вот и не угадали: это просто призыв к чистоте.

Интересно, а можно было как-нибудь еще более усложнить простой лозунг моего детства «Не сорить»?

2.

Через несколько дней рядом с вышеупомянутым «шедевром» увидел творение похлеще того:


Окна вашей мечты


А вверху – колючая проволока, решетки на окошках… Сразу заинтересовался: какой придурок мечтает о неволе? Ан, нет, – то компания производящая металлопластиковые окна рекламирует свою продукцию.

3.

Впрочем, рядом упражнялась в тупоумии одна из политических партий (дабы не создавать ей бесплатную рекламу – умолчу о названии ее). Она – партия - рекламировала себя прекрасными в своей простоте словами:


Партия такая-то
15 лет гарантии


В сочетании с тем же тюремным забором и окнами сразу на ум приходит мысль о политических репрессиях тридцатых годов.

Тут уже сначала улыбнешься, а потом задумаешься – смеяться или плакать. Воистину: простота – хуже воровства.

4.

Фирма, производящая цифровые камеры, тоже отличилась на тюремном заборе своей простотой:


Ничего лишнего – только камеры


А, в общем-то, они правы, – что еще в тюрьме должно быть?

5.

Дальше – больше. На стыке двух кладбищ и тюрьмы красовался «бигборд»:


Ощути вкус дома


Сразу вспоминается народное: «Все там будем». И еще слова героя А. Папанова: «Твой дом – тюрьма». Но эти мысли нужно гнать прочь: это просто реклама сигарет.

6.

От последнего слогана мне, право, стало не по себе. Слоган, как слоган:


Хорошо, когда вся семья вместе


И товар отличный – семейный автомобиль, но… рядом с кладбищем щит с этим слоганом приобретает зловещий оттенок…

7.

После всего увиденного я совсем не удивился, прочитав на том же кладбище эпитафию: иного и не стоило ожидать от людей, которые сталкиваются с вышеупомянутыми образцами рекламы. Привожу эпитафию ниже без комментариев, сохранив «авторскую» орфографию и пунктуацию:


Такой-то-Такой
Трагически погиб
от жены, мамы, тещи, сына.



8.

Очень хочется мне, чтобы продолжения не было. Но вчерашние мальчишки не сидят без дела. И кто знает, какие планы зреют в их головах, и какие слова появятся завтра на заборах…

Поживем – увидим.

30 Декабря 2005 г.
Одесса

понедельник, 18 января 2010 г.

Воспоминания о советской инфекционной больнице



«Лечиться даром - даром лечиться»
(советская народная мудрость)

1990 год. Как потом выяснилось стране под названием СССР оставалось жить совсем недолго. Но тогда этого никто не знал.

Я – почти тридцатилетний инженер – приехал из командировки из города Минск, а потом грипповал две недели. А после вдруг выяснилось, что это не грипп, а гепатит. Та малоприятная инфекционная болезнь, которую в народе именуют желтухой.

Окончательный диагноз поставила мне милая женщина – главный терапевт нашей поликлиники. К этой милой женщине я обратился с одной-единственной просьбой: закрыть мне больничный лист и не гонять меня по лабораториям со своими анализами. «Я не буду предъявлять никаких претензий», – закончил я свою вялую, но достаточно решительную речь. А сам подумал, что придется обращаться к друзьям-врачам и просить их разобраться с моими недугами. Лечиться у знакомых врачей сложно: дома они не очень-то хотят впрягаться в работу. Вероятно, у них срабатывает какая-то защитная реакция психики: нельзя же круглые сутки заниматься одним и тем же. Поэтому лучше идти к ним на работу. Я уже решил, что пойду морочить голову своему школьному другу: придется оторвать его от написания кандидатской диссертации.

Моя собеседница тем временем посмотрела на меня голубыми глазами, тряхнула длинными светлыми волосами и произнесла… впрочем, ЧТО ИМЕННО она произнесла, никак не вязалось с ее тонкими интеллигентными чертами лица. Если же перевести ее слова с живого русского языка на доступный русский литературный язык, то смысл их сводился к тому, что наш участковый терапевт (ряд непереводимых эпитетов) за две недели так и не смог диагностировать простого гепатита, который УЖЕ виден невооруженным глазом.

«Я обязана Вас госпитализировать. Но, учитывая халатность моего подчиненного… давайте, я Вам напишу направление в инфекционную больницу, а Вы пойдете в нее, когда соберетесь: я прекрасно понимаю, ЧТО значит попасть в больницу без подготовки. Только пусть кто-нибудь из твоих родственников позвонит мне, когда Вы ляжете в больницу», – закончила она.

Иными словами, низкий профессионализм своих подчиненных она компенсировала нарушением своих должностных обязанностей.


Впрочем, я так и не понял, в чем именно должна была заключаться моя подготовка к больнице. Спортивный костюм, тапочки, зубная щетка… Что еще нужно в больнице?

И вот вечером того же дня я уже в приемном покое.

Конвейер. В приемном покое был самый настоящий конвейер. Я уже к тому времени успел заметить, что наше общество обожало конвейерно-поточный метод.

Диагноз мой подтвердился и через четверть часа я уже вошел в палату инфекционной больницы. За окном бушевал ветер: декабрь доказывал одесситам, что он все-таки зимний месяц.

Палата была на восемь коек.

Когда я вошел в палату, там было трое больных.

Познакомились. Ребята оказались молодыми и веселыми: слесарь-авторемонтник, киношник и бухгалтер. Время стерло в моей памяти все их имена.

Я рассказал им свою историю.

Киношник рассмеялся: «У тебя еще не самый худший вариант. Две недели назад сюда запихнули по ошибке гриппозного парня. У него не оказалось гепатита, и его через три дня выписали, а у нас у всех, зато потом еще и грипп был».

И он начал подробно описывать, как они все дружно грипповали. И поносить лже-больного-гепатитом. Хотя, он-то в чем виноват?

Честно говоря, я себя чувствовал неважно и вскоре просто уснул.


Проснулся я часов в восемь. В палате было еще трое…

«Народ из самоволки пришел!» – подмигнул мне Киношник.

Позже я узнал, что с молчаливого согласия администрации больницы, выздоравливающие больные ходят ночевать домой.

Мужик, стоящий у окна, с цинизмом философа заметил: «Еще одного жмурика привезли: утро начинается жизнеутверждающим маршем».

«Не понял», – признался я.

«Вид у нас хороший из окна палаты. Я бы сказал, вид из нашей палаты не совсем способствует быстрому выздоровлению. Прямо на Валиховский переулок», – пояснил мужик (позже выяснилось, что он работал прорабом).

«На морг», – уточнил Киношник. Впрочем, мне это было уже ясно и без его пояснений.

Так начался мой первый день в инфекционной больнице.


С водой в Одессе плохо… Вернее, с водой в Одессе хорошо, а вот без воды плохо.

Но если оставить шутки, то проблема питьевой воды в Одессе всегда остро стояла. Перебои в подаче воды – обычное явление, к которому все одесситы привыкли. Одессит - это национальность. Национальность, относящаяся ко всему с юмором и известной долей самоиронии. Но, согласитесь, перебои воды в инфекционной больнице – это звучит дико. Если хорошо вдуматься, то, чем это не тема для голливудского фильма-ужасов? Впрочем, и такая ситуация вызывала у большинства не возмущение, а легкую ироническую улыбку.

Однако в чем-чем, а в смекалке нашему народу не откажешь: на случай перебоя воды, в туалете стояла дубовая бочка литров на триста. Такие бочки у меня остались в памяти с детства… когда емкости из других материалов не были так широко распространены. В первый момент я подумал, что эту бочку поставили в день открытия инфекционной больницы… лет сто пятьдесят назад…

Но если все-таки перестать, наконец, шутить, то данная примитивная мера помогала… особенно если учесть, что у гепатитных бальных процесс… дефекации… сильно нарушен: у некоторых в положительную, у некоторых в отрицательную сторону.

Уж коль речь зашла о нарушениях физиологии у больных гепатитом, то хочу отметить еще одно: сон. Он тоже нарушается.

Но вернемся к нашей бочке… У нее больные любили выкурить сигарету… этакий никотиновый оазис в пустыне борьбы за здоровый образ жизни.

Я курил там вместе с Бухгалтером.

«Апофеоз отечественного изобретательства», – заметил я, указывая взглядом на бочку.

И в ответ услышал рассказ Бухгалтера о бочке.


Рассказ Бухгалтера о бочке

Неделю назад стоим мы здесь со Слесарем, курим. Утро. Обхода еще не было.

Тут влетает вновь прибывший дед. У бедолаги, видать, стул был с таким ускорением, что самому Горбачеву такого ускорения в самых сладких снах о перестройке не снилось.

А все кабинки заняты. Дед мечется среди кабинок в своей полосатой пижамке эпохи сталинизма, а из одной стон раздается: видать, у того клиента совсем иные проблемы. А дед, как пташка в клетке, мечется и уже даже не чирикает… Одним словом, когда посадочное место освободилось, дед влетел туда радостно, но при последних силах.

Влететь-то он влетел, но брючки свои пижамные, судя по всему, снять не успел… Ну, минуты через две выходит дед с радостным видом, но с пятном на заднице.

А Слесарь наш, прямой как угол дома, говорит ему: «Дедушка, Вы обкакались».

Дедок не смутился, а так - слегка расстроился и к крану. А воды-то в кране и нет… Но смекалка у деда тоже была: недолго думая, на цыпочки перед бочкой приподнялся и давай весело так плескаться… не снимая штанов…

Дед закончил свои водные процедуры, еще раз поблагодарил Слесаря нашего за отзывчивость и душевность, и ушел. Только он ушел, входит другой вновь прибывший кадр - натуральный браток: бритая голова, бычья шея и золотая цепь на шее той. Ты не знаешь: на кой черт ему в инфекционной больнице золотая цепь? Лично я не знаю. Может он думает, что с ней он под пушкинского Кота Ученого закосить сможет?

Но заходит это чудо. Останавливается в центре зала… у фонтана… пардон, - у бочки - в позе… словно у него не гепатит, а свинка или геморрой… ну, в общем, ноги у него шире плеч. Посмотрел на нас, словно мы на запарике в задницу его иномарки въехали и прямым ходом походкой комбайнера-передовика к умывальнику.

А воды в кране как не было, так и нет. Он своей кружечкой в бочку лезет и зубки чистить начинает.

А Слесарь наш уже было рот свой снова открыл… Кота Ученого этого просветить насчет дедушки закаканного и всех прочих прелестей, которые дедушка в бочке той вытворял. Я Слесарю чуть было рот руками не закрывал и силком потащил из этих самых удобств. А Кот Ученый так смачно рот водичкой полощет, что мне и смешно, и плохо одновременно.

А в коридоре Слесарь начал мне свои претензии высказывать. Дескать, человека предупредить надо было.

А я ему – он тебе за это спасибо сказал бы? Иногда незнание – сила. Слесарь наш подумал и согласился со мной. А Коту Ученому все равно хуже быть не может: гепатит у него уже есть… свой. А зараза к заразе не пристает.


Едва мы вернулись в свою палату, как начался утренний обход…

…Мне на всю жизнь запомнился первый разговор с заведующим отделением. Окончив осмотр меня, он заметил: «Да, Вы несомненно наш клиент. Воспринимайте это как отдых. Где и когда бы Вы еще могли спокойно лежать целый месяц и читать книги?»

Конечно, в чем-то он был прав. Но была какая-то детская обида: почему? За что?


После обеда отделение стало пустеть: количество людей в белых халатах заметно поубавилось.

А еще часа через два меня навестил мой школьный друг.

«Как ты сюда пробрался?» – удивился я.

«Через дверь. К тому же ты забываешь, что я все-таки какой-то врач… и даже через несколько дней стану, если повезет, кандидатом этих самых наук.»

«Вопросов нет»

«Зато у меня есть. Печень таза еще не достала? Нет? Тогда все нормально. Читай. Я тебе тут книг принес. И минералки побольше пей. Диету соблюдай и пива не хлебай. Ничего лучшего медицина не придумала для твоего случая. Это я тебе с полной ответственностью заявляю. От дыма не мутит?»

«Мутит»

«Тогда не кури»

«Еще чего: курить-то хочется»

«Тогда кури. Пошли на лестницу - покурим»

«Я не знаю… Здесь такие страшные плакаты на стенах висят»

«А тебя мама в детстве не учила не читать то, что написано на стенах и заборах? После трех часов тут все врачи разбегаются. Это я тебе как врач, и бывший пациент этого отделения заявляю»

На просторной лестничной клетке курящих больных было достаточно много. В их числе были больные из женского отделения, расположенного этажом выше, как объясним мне мой друг.

«Я уже и забыл, что ты через это отделение прошел», – спохватился я.

«Угу. Но я-то еще легко отделался. А супруга моя два раза успела через него пройти. И ничего, знаешь, живая. Иногда даже очень живая».

…Рядом с нами стояли две девицы – цветом кожи одна была похожа на лимон, а другая походила скорее на апельсин. Эти цитрусовые девицы разговаривали довольно громко – их разговор невольно лез в уши.

«Говорят, какое-то средство есть заграничное «Эпарофалин» или что-то в этом роде… помогает от желтухи», - вещала Лимонная Девица.

«У нас одна тетка лежала, так она говорила, что хорошо вошь живую слопать», - сообщила Апельсиновая Девица.

«Какая гадость!» – воскликнула Мадмуазель Лимон.

Мой товарищ не выдержал: «Это все хорошо помогает только при гепатите вируса А. При всех остальных гепатитах оно неэффективно».

Девицы покосились на нас, но в разговор не вступили, а запустив окурками в урну, удалились в свое отделение.

Мой приятель улыбнулся: «Студентки еще тебя не щупали?»

«В каком смысле?»

«В прямом. Здесь же еще и кафедра медина базируется… На ком, ты думаешь, мы все учились? Эх, завидую я тебе: месяц отдыха…»

«Лучше бы я работал»

«Не скажи. Мой коллега вообще по доброй воле и в трезвой памяти в психушку лег на десять дней».

«Какого ляда?»

«А он диссертацию докторскую до ума довести не мог: жена, дети, теща, больные… А сроки подпирали. Вот он и прилег в психушку. И диссертацию дописал, и отоспался. Теперь всем советует: если хочешь по-настоящему отдохнуть, не отправляйся ни на какие курорты. Только среди психов можно отдохнуть. Правда, он по блату в отдельной палате лежал, и наполеоны разные планами захвата горы Арарат его не тревожили».

Я слушал друга, а сам рассматривал свою руку – она была очень похожа на кожу той Апельсиновой Девушки.

«Доктор, а может, пока мой цвет не пропал, мне в Южную Корею на ПМЖ попроситься. Дескать, а историческую родину», – пошутил я.

«Попросись. А они тебя отправят в Корею, но в Северную. Будешь ходить со значком Ким Ир Сена. У нас, кстати месяц назад профессор из Северной Кореи приехал. Радовался как дитя… что вернулся… Говорит, вот уж где режим… Все со значками Ким Ир Сена ходят. Поголовно. Пионеры местные по улицам в галстуках. Видят автобус с флажками – салют отдают!

Но это еще так – цветочки. В ресторане, где они обедали, всегда присутствовал их местный чекист и наблюдал, чтобы они не вступали в связь с местными девушками-официантками».

«Они о чистоте своей расы так пекутся?»

«Не о том речь. Там, видно, нашей перестройкой напуганы. И не о каких сексуальных контактах и речи быть не может: за этим уже наш чекист бдил. Профессор говорит, что они с коллегой попытались в первый вечер за ужином заговорить по-английски с одной официанткой: она в ответ только улыбалась и головой качала. И больше они ее не видели… как в том анекдоте».

«М-да, боюсь, что девочка сейчас на лесоповале местном улыбается… А может и не улыбается вовсе. Но головой она долго… лет двадцать… качать будет».

«Вот-вот, проф наш после этого вообще язык прикусил: его отца в 43 году вообще с фронта демобилизовали… на 25 лет в Сибирь. И только за то, что графе национальность у того написано было «немец». И никого не пекло, что пять поколений его предков в России выросло. Потом, как положено, реабилитировали, прослезились, извинились… даже руку пожали… только годы жизни никто не вернул».

«Чего же ваш проф в Германию не рванет?»

«На этот счет у него своя теория. Говорит, что тут меня за глаза «фашистом» называют, а там я буду «русской свиньей». Вот где трагедия. Но к «фашисту», говорит, он уже как-то привык…»

И вдруг мой друг попросил: «Печень свою дай пощупать»

«Щупай, извращенец», – фыркнул я.

Друг прощупал край моей печени. «Впервые пальпирую печень у стоящего больного», – проворчал он.

«Если я лягу на ступени, нас не за тех примут» - огрызнулся я.

«Нас уже и так не за тех приняли», – не остался в долгу мой школьный дружок.

«Доктор, я жить буду?» - продолжал юродствовать я.

«Жить будете, больной, но хреново. Завотделением прав: средняя тяжесть… Говорил я с ним, говорил… прежде, чем к тебе прийти. Но о водке, жареной картошке, свиной отбивной и шашлыке забудь… на год».

«Вы удивительно любезны, доктор… и добры»

«Стараюсь. Ладно, я пошел. Забегу как-нибудь… после защиты…»

Мы пожали руки. Друг пошел вниз, а я в свое отделение.

Неожиданно друг окликнул меня: «Сигареты возьми!»

«А ты?»

«Это для меня не проблема, а тебе в самоволку еще рано шастать».


В палате меня огорошил Слесарь: «Дедок из соседней палаты умер».

Я вопросительно взглянул на бухгалтера. Он кивнул головой: «Того самого».

Прораб добавил: «За шестьдесят суток, что я здесь, это уже второй случай. Но первый сам виноват – в самоволку вырвался и пивка на радостях попил. Порадовался… в последний раз».

И Прораб стал собираться домой.

«Вы куда?» – спросил я.

«Домой. Просто я так храплю, что все отделение просыпается. К тому же я тут уже старожил…» – он улыбнулся, но улыбка вышла грустной.

Когда он ушел, я спросил у Бухгалтера: «А чего Прораба так долго держат?»

«Анализы у него плохие».



Весь день в нашей палате, да и во всем отделении, был подчинен негласному расписанию…

Подъем. Водные процедуры…

Девушка-лаборант, делающая «счастливчикам» такую весьма неприятную процедуру, как взятие крови на печеночную пробу.

Завтрак в столовой, которая больше напоминала школьный кабинет. В эту столовую каждый шел со своей ложкой и вилкой…

Потом раздача дневной порции лекарств.

Утренний обход. Заведующего отделением во время этого обхода мы видели чаще, чем нашего лечащего врача. Впрочем, об этом никто не сожалел: на фоне аса-врача, коим был наш завотделением, лечащий врач выглядела весьма бледненько. Впрочем, как мне кажется, она (дама находящаяся на этой должности) и не стремилась к чему-то большему.

Потом начиналось паломничество посетителей.

О, это совсем другой разговор. Посетителей в отделение не пускали. Они топтались перед запертой дверью отделения. Рядом с этой дверью было вырублено окошко, через которое больным было разрешено общаться с посетителями и принять передачу.

Посетителям же приходилось сидеть в засаде перед открытым окошком, пока в коридоре не появлялся кто-нибудь из больных или медперсонала и попросить его позвать «такого-то из такой-то палаты». Нет, в принципе перед окошком была кнопка звонка. Да и сам звонок вполне работал. Только на его громкий нервный звук не всегда появлялся кто-то из младшего медицинского персонала. Поэтому большинство посетителей предпочитало сидеть в засаде у открытого окошка.

Порой очередь перед окошком скапливалась достаточно внушительная.

Невольно вспоминался эпизод фильма о борьбе большевиков-революционеров с царизмом: подобная очередь была там показана перед тюрьмой, куда невесты и женихи несли передачи заключенным товарищам.

Как правило, супруги, родители и друзья приходили к больным каждый день и передавали такие пакеты с едой и питьем, что не верилось, будто больной человек может все это съесть.

Никогда не забуду сцену: идет утренний обход. А выздоравливающий больной, которого вот-вот должны выписать, ест домашние вареники. Вареников много: большая миска объемом не меньше литра три. Самое смешное, что больной не в состоянии остановиться: вареники уходят к нему в рот с поразительной частотой.

Врач, взглянув на процесс, заметила сопровождающим студентам: «Вот, скажите, здоровый человек может столько вареников за один присест съесть?»


На следующий день я попал под студентов-медиков.

Дело было так.

После завтрака в больничной столовой и утреннего обхода, я лежал, прикрыв глаза, и вяло размышлял об особенностях кухни гепатитных больных: выходило, что многое из вкусных вещей теперь оказалось под запретом.

Вероятно, от своих мыслей я задремал. Сквозь дремоту я слышал какое-то оживление в палате, но не придал этому особого значения.

Открыл я глаза от фразы: «Можно, мы вас немного посмотрим?»

Надо мной склонился мужчина в белом халате, и я сразу же мысленно дал ему кличку «Профессор». Вокруг Профессора стояло человек десять – пятнадцать молодежи в белых халатах.

В палате из больных был только я и Прораб, который лежал под капельницей. Ясное дело, что беспокоить человека с иглой в вене Профессор не стал, а просто ненавязчиво разбудил меня.

Отказываться было неудобно. И я кивнул.

Студент, напоминающий белого лабораторного хомячка, не совсем умело, но достаточно бойко помял пальцами мою печень и стал излагать свои выводы. Они в большинстве своем совпадали с выводами, которые сделали мне врачи при утреннем обходе. Профессор довольно кивал. Потом он стал задавать вопросы, обращаясь ко всей группе студентов. Отвечал на них большей частью Хомячок.

Профессора это не устраивало: «Почему все время Шевченко отвечает? Вот Карпинская, что вы там прячетесь? Идите сюда».

Из-за спин студентов вышла Карпинская – несчастное созданье, напоминающее кролика перед удавом.

Грозно прозвучали слова Профессора: «А теперь найдите край печени!» Карпинская-Кролик дрожащей рукой принялась водить мне по животу. Шевченко-Хомячок сочувственно смотрел на нее.

Профессор был строг: «Покажите край печени».

Карпинская-Кролик неопределенно провела рукой по моему телу. Так школьник-двоечник на уроке географии, показывая Париж, обводит указкой не только всю Францию, но за одно и Англию.

Профессор стал раздражаться, но еще сдерживался: «Возьмите ручку и обведите край печени»

Он наивно полагал, что студентка воспользуется ручкой, как указкой. Однако студентка была в панике и мало чего соображала: лихо, взмахнув ручкой, она в прямом смысле обвела ручкой мою печень. Жирная пастовая линия контрастно смотрелась на моем желтом животе.

У Профессора отвисла челюсть. Студенты застыли в ожидании скандала. Я с интересом посмотрел на это «художество» и заметил: «Спасибо, штриховать не надо!»

Прораб зашелся в гомерическом смехе на своей койке. Профессор уже вышел из ступора и тоже давился от смеха. Он пробормотал в мою сторону: «Извините». И быстро вышел из палаты.

Студенты пошли за ним.

Я тоже рассмеялся. А Прораб прямо-таки заходился в хохоте на своей койке.

В палату осторожно потянулись братья-больные. Всех интересовало два вопроса: ушли ли студенты, и чего мы так веселимся.

И если ответ на первый вопрос был очевиден, то на второй ответил Прораб: «На нем сегодня Ван Гог в белом халате картины рисовала»

Дальнейшее описывать не буду. Тут уж каждый дал волю своей фантазии и, исходя из нее, комментировал сюжет картины.

Однако эта история имела весьма положительный результат: Профессор со своми студентами стал обходить нашу палату десятой дорогой. А мы и рады были: что ни говори, а подставлять больную печень под чужие, а тем более неумелые руки лишний раз не хотелось.


Через несколько дней Прораба перевели в хирургию: дела его были не очень радостными. С убитым видом он собрал свои вещи и, осмотрев палату, сообщил: «Вот, переселяют». Прозвучало это грустно и уныло…


Столовую больницы хлестко окрестили рестораном «Биллирубин». В тонкие медицинские подробности вдаваться не буду, но скажу только, что по содержанию биллирубина в крови делают косвенное, как я понимаю, заключение о состоянии печени.

В тот день нас поразили блюдом: селедкой в качестве гарнира, к которой подали… манную кашу… сладкую…

Киношник прокомментировал это с сарказмом: «Блюдо для гурмАнов и … добермАнов».

Селедки повара не пожалели: в каждой тарелке лежала достаточно крупная представительница вышеуказанного рыбьего вида.

Я заметил Киношнику: «Какая гениальность – одним росчерком пера испортить два блюда сразу».

Киношник вяло заметил: «Будем спасать хоть то, что можно спасти». С этими словами он взял селедку двумя пальцами за хвост и весело направился к крану.

«После легких водных процедур дама вполне готова», – заметил я и отправился повторять процедуру, показанную Киношником.

Тарелку с манной кашей мы отодвинули в сторону.

«Помнишь, как в том анекдоте о красной икре – а черничное варенье мы выбросили: оно рыбой воняет?» – спросил Киношник.

Я кивнул.

… Более всего, что меня поразило – кроме нас, никто из больных не возмущался. Впрочем, наше выступление было скорее юродствованием, нежели возмущением. Вопрос, не покидающий меня до сих пор: а может мы зря, юродствовали и селедка под манной кашей – вполне нормальное блюдо?



Как-то незаметно палата наша стала пустеть. Вот уже выписали и Бухгалтера вместе со Слесарем. Правда, с последним незадолго до выписки случился казус….

Впрочем, тут необходимо небольшое лирическое отступление.

Заключительная стадия лечения больных гепатитом гордо носит название «слепое зондирование».

Процедура проходит так: утром часов в 6 больному дают грамм 50 раствора магнезии. Он выпивает ее, запивает минералкой и ложится с горячей грелкой на печень. А днем у него случается… э-э-э-э… легкий приступ медвежьей болезни. Ну, это вполне естественно – магнезия является, на мой взгляд, желчегонным средством, а желчь находит себе самый кратчайший путь для выхода…

…Утром приходила дежурная медсестра и громким шепотом, стараясь не разбудить нас, предлагала Слесарю его порцию магнезии.

Но мы уже не спали. В кромешной темноте мы слушали этот акустический спектакль.

Слесарь садился на своей койке и шумно вскрывал бутылку минералки. Потом так же шумно он делал глубокий выдох. Затем раздавались шумные звуки глотков. И апофеоз – фраза Слесаря: «Какая же она, сука, гадкая: хуже бурякового самогона!» Мы все давились со смеха.

Этим акустическим действом мы наслаждались несколько дней…

А потом … потом спектакль был сорван. Слесарь долго ждал своей порции магнезии, но дежурная медсестра не приходила. Ворча что-то себе под нос, Слесарь пошел со своим стаканом к медсестре сам. «Старинный русский обычай – ходить в гости со своим стаканом», – съязвил кто-то в темноте.

… а днем выяснилось, что выписка Слесаря откладывается еще на несколько дней из-за не совсем хороших результатов анализа. Слесарь ходил как в воду опущенный. Все стали утешать его, но он неожиданно сказал: «Да не из-за этого я расстроился… Понимаете, пришел я за своей порцией магнезии, а сестра мне и говорит: вон бутыль на столе стоит - наливай себе сам. А сама пошла с нянечкой языком чесать. Я себе и плеснул… тройную порцию… Теперь с унитаза меня реактивной тягой сносит».

«Ты думал, что это самогон?» – издевательски спросил Бухгалтер.

«Да нет, я думаю… может врачу сказать?»

«Чтобы он тебе еще раз эту процедуру повторил… в ударной дозе?» – поинтересовался Киношник.

«Вам гы-гы-гы, а я… я пошел… опять», – и с этими словами Слесарь резво взял курс на туалет.


А через несколько дней Бухгалтера и Слесаря выписали… в один час.

Мы с Киношником остались вдвоем в палате. Все свое время мы стали проводить за игрой в домино: читать уже не было сил. Лежать – просто надоело.

…После завтрака мы с Киношником стояли у окна в коридоре отделения.

«Новые лица появились» - вяло заметил Киношник.

«Новая волна», - согласился я.

«Особенно вот тот коллега выделяется» – кивнул Киношник на долговязого парня с лицом страдальца. Парень был фигурой весьма колоритной. Чего стоила только его белая пижама, которая очень сильно напоминала нижнее белье времен Гражданской войны 1919 года. А если прибавить шаркающую походку и неимоверно-страдальческое выражение лица, то сравнение напрашивалось невольно.

«Вы там фильм о Гражданской войне снимать не собираетесь?» – спросил я у Киношника.

«Вроде бы нет, а что?»

«Вон тебе человек на роль красноармейца после пыток в белогвардейской контрразведке, которого на расстрел ведут» - посоветовал я.

Киношник кивнул: «Грешно смеяться над чужим горем, но мы все такими были… Правда, лица не у всех такими скорбными были».

Я процитировал Лярошфуко о том, что нам, дескать, дарует радость не то, что нас окружает, а наше отношение к окружающему.

«Он тут уже неделю… За это время у всех обычно наступает облегчение» – задумчиво заметил Киношник.

На том и закончили.

А на следующий день Киношник радостно сообщил мне: «Я разгадал тайну Красноармейца. У него не печень болит! Просто он присел на стул в коридоре и снял свои тапочки. Представляешь, у него тапочки на два размера меньше! Я вообще удивляюсь, как он ноги в свои тапочки упаковывает. Вот тебе и весь источник страданий на лице»

Я взял сигарету и направился на перекур. Мимо меня проковылял Красноармеец. Я бросил взгляд на его тапочки. Это была жесткая конструкция из толстой искусственной кожи и еще более толстой резиновой подошвы.


К нам в палату подселили новое лицо. Это был дед. Капризный дед, надо сказать. На стандартную речь врача о диете больных гепатитом, он отреагировал после ухода врача: «Я это все никогда в жизни в рот не брал».

«Придется полюбить», - вяло заметил Киношник. А Дед, что называется, завелся с пол-оборота и стал еще часа два поносить каждое блюдо из «печеночной диеты». Мы с Киношником просто взяли по сигарете и ушли из палаты.

…Но самое неприятное – Дед оказался принципиальным сторонником сталинизма. Как все убежденные сторонники тирании, он был агрессивно настроеным. И пытался доказать нам верность своих взглядов. Даже не доказать, а навязать их.

Хрущев у него вызывал изжогу. К Брежневу он никак не относился, но зато Горбачев вызывал у него слепую ярость. Приступы ярости были настолько сильны, что Дед начинал в прямом смысле брызгать слюной в разные стороны, и у нас с Киношником возникали подозрения, что Деду место не в инфекционной, а в психиатрической больнице.

В споры с ним никто из нас не вступал. Мы просто нашли из таких же как и мы выздоравливающих, которые пристрастились к домино и часами забивали козла или в их палате, или вечером в ресторане «Биллирубин».

А Дед страдал в палате один от недостатка зрителей.

На третий или четвертый день Дед начал свою обличительную речь что называется с утра пораньше: пока мы не скрылись. Мы с Киношником переглянулись и вдруг разразились гомерическим хохотом.

Дед осекся на полуслове.

Киношник, утирая слезы, заметил: «Я бы на Вашем месте Горбачева в попку поцеловал».

У Деда округлились глаза: «Чего это вдруг?»

«А если бы он сталинскими методами действовал, Вы бы за свои речи уже давно бы не кашку манную ели, а кайлом в Магадане трудились», – у Киношника уже явно не выдержали нервы.

Я подавился своим смехом.

Дед подумал и пробормотал: «А ведь и то правда».

…В палату с обходом пришел врач. Нам с Киношником было коротко сказано: слепое зондирование и через три дня на выписку.

«Пошли в самоволку после обеда», – предложил Киношник после ухода врача.

Честно говоря, до той минуты у меня не возникало особого желания выйти на улицу. Но тогда… что-то слишком уж душно стало в нашей до того уютной палате.


…На улице было холодно. От свежего воздуха у меня закружилась голова.

Прохожие спешили по своим делам. У пивного ларька стояло человек пять мужиков и обсуждало то ли футбольный, то ли хоккейный матч.

Киношник перехватил мой взгляд и заметил: «Эта маленькая житейская радость нам нескоро светит»

«Можно сказать, что еще один этап жизни окончен. Но за ним идет следующий» – это прозвучало как-то грустно. Хотя, честно говоря, хотелось домой. Очень хотелось.

Мимо прошла женщина, неся елку.

«Скоро Новый год», - заметил Киношник.

«А пока у нас впереди еще слепое зондирование».

«Главное при этом - подвиг Слесаря не повторить», - Киношник улыбнулся.

Улыбнулся и я.


г. Одесса 9 августа 2003 года – 21 августа 2004 года

ВОСПОМИHАHИЯ О СОВЕТСКОМ ВЫТРЕЗВИТЕЛЕ

Вот нашел на своем винчестере текст, сделанный более семи лет назад.

Текст этот - явно "недетский". Но, как мне кажется, может быть интересен.

Предисловие к первой публикации

Вроде бы рано писать мемуары - мне едва перевалило за сорок, но...
Очень часто в разговорах со своей пятнадцатилетней дочерью и ее друзьями я
вдруг наталкиваюсь на мысль о том, что в последнее время жизнь сильно
изменилась и многие вещи, естественные для моего поколения, стали непонятны
нынешней молодежи.

Собственно говоря, это и послужило толчком для написания данных воспоминаний... Вполне возможно, что за ними последуют другие... Как знать?

(с) Алексей Hадэмлинский (Alexey Nadimlinsky)


ВОСПОМИHАHИЯ О СОВЕТСКОМ ВЫТРЕЗВИТЕЛЕ

Дело было в конце семидесятых годов прошлого века... Всего 24 года назад, если быть совсем точным.

Декан выступал перед нами - новоиспеченными первокурсниками. Между всякими прочими организационными вопросами, он заметил: "Вот еще что: всем юношам необходимо написать заявление с просьбой о вступлении в ряды Добровольной Hародной Дружины. У нас все студенты-юноши - дружинники..."

Он был умницей - наш декан. Сказано это было вскользь, и все написали эти самые заявления, особо не задавая даже самим себе никаких лишних вопросов. Через год наш декан перестал быть деканом, а стал секретарем партийной организации всего института. Я его не осуждаю - все вынуждены были приспосабливаться к Его Величеству Системе. Кто не приспосабливался - тех Система просто-напросто в те годы сжирала.

Впрочем, речь сейчас не о том...

Все были рады, что поступили в институт - еще и поэтому никто не противился во вступление в ряды ДHД. Особо радовалась мужская часть - был законный повод получить отсрочку от армии. И поступление в ВУЗ с военной кафедрой был чуть ли не единственным способом легально откосить от армии с ее дедовщиной и вероятностью угодить в партизанскую войну под красивыми словами "ограниченный военный контингент, выполняющий интернациональный долг в Афганистане". Впрочем, речь сейчас и не об этом...

Hо за все нужно платить - бесплатный сыр только... сами знаете где.

За заявлением с просьбой о вступление в ряды Добровольной Hародной Дружины, наступила расплата в виде ежемесячных вечерних дежурствах на пункте ДHД по "охране правопорядка".

Hикто тот правопорядок, по правде горя, сильно и не охранял - так, приходили, отмечались, брали повязки, перебинтовывали ими свои руки повыше локтя и гордо "шли на маршрут". За углом повязки снимались, прятались в карман, и группа сообща решала - идти ли в кино, пить пиво или... еще куда.

Выбор был не особо велик, но все же был. После "патрулирования" где-то около 9 часов вечера группы приходили в "опорный пункт ДHД", за тем же углом повязки возвращались на руку, снова отмечались (главное при этом было несильно дышать после пива в сторону проверяющего), сдавали повязки и гордо шли домой.

Этакая необременительная, но все же обязанность. Hо в каждой бочке меда есть своя ложка меда. Дело в том, что по положению об опорном пункте ДHД (который, кстати, никто из нас в глаза не видел) мы должны были предоставить двух человек для дежурства в медвытрезвителе. Hеприятность первая - оттуда отпускали иногда очень поздно - около полуночи. Hеприятность вторая - дежурившие там постоянно находились при милиционерах, а потому ни о пиве, ни о кино и речи быть не могло. Поэтому желающих идти дежурить в медвытрезвитель не было, и мы обычно отправляли туда двух "счастливчиков", пришедших на дежурство последними.

Получалась своеобразная игра. И я не всегда выигрывал... Если бы было иначе, то не было бы и этих воспоминаний.

Вероятно, мне нужно пояснить, что такое медвытрезвитель, ибо во многих странах СHГ подобные заведения уже ликвидировали.

Была такая интересная формулировка в социалистическом законодательстве - "состояние алкогольного опьянения, порочащее человеческий облик". Формально, согласно этой формулировки, любой человек, выпивший бутылку пива и появившийся после этого в общественном месте, имел шанс угодить в "уютное" место под названием медвытрезвитель. "Услуги" данного заведения были по социалистически спартанскими: холодный душ (необязательно) и жесткая койка (обязательно) в помещении... без архитектурных излишеств. За все это "удовольствие" взымалась плата, если мне не изменяет память, что-то вроде четверти сотни рублей.

Для сравнения - бутылка водки в то время стоила 6 рублей, пачка сигарет от 14 до 60 копеек, буханка белого хлеба 26 - 28 копеек... Hо самое "веселое" у жертвы вытрезвителя начинались после выхода из заведения. Hа работу жертве приходила бумага с просьбой удержать у оного лица вышеозначенную сумму и принять административные меры. Тут и начиналось воспитание "лица, склонного к злоупотреблению спиртными напитками". "Воспитание" сводилось к лишению всех премий, переносу отпуска на зимний период, перемещению в очереди на квартиру...

Я уже не говорю о таких моральных воздействиях, как воспитание на всевозможных собраниях... Самое грустное в последнем, что после гневных обличающих речей на собрании коллеги провинившегося пьяницы (или считающегося таковым) вполне могли по окончанию собрания пойти в пивную и продолжить обсуждения несчастного за кружкой пива. Hо там его, как правило, уже не обличали. Ему даже сочувствовали. В этой ситуации срабатывал принцип жизни при социализме: грешить против морального кодекса строителя коммунизма можно, но попадаться никак нельзя.

Одним словом, попавший в вытрезвитель, на следующий день пытался всеми правдами и неправдами не допустить попадания уведомления на свою работу. А что мог сделать советский человек? Просто дать взятку. Вот на этом фоне и происходили эпизоды, описанные ниже...


***

В первое свое дежурство в медвытрезвителе я испытал шок. Все это сильно напоминало конвейер: нетрезвых людей привозят группами, раздевают, изымают все вещи, а самих хозяев вещей отправляют дальше.

При этом все более ли менее ценные вещи упаковываются в облезлые дерматиновые пакеты.

Меня тогда поразила одна-единственная деталь - сигареты и спички, изъятые у пьяных, брезгливо выбрасывались в урну. Здесь просматривалась некоторая мелкая пакость со стороны стражей порядка: дескать, наутро с перепою им будет хотеться курить, а сигарет нет. Hо жаловаться, конечно же никто не будет...

***

Дежурим в вытрезвителе. Приводят деда. Дед еще так себе - бодрячок. Видно, что дед выпил, но вполне контролирует свои действия и даже передвигается вполне уверенно.

Hа все его замечания, что он не сильно пьян, дежурный ему холодно замечает: "Раздевайся!"

Дед снова начинает пытаться что-то объяснить дежурному, но что ему можно объяснить? Дежурный вытрезвителя холоден как айсберг... или тот душ, которым могли "угостить" нетрезвого посетителя. Дед недолго и очень вяло сопротивляется, но в конце концов начинает раздеваться.

Два или три присутствующих при этом милиционера отпускают дежурно-плоские шутки в адрес задержанного. Когда на деде остаются только семейные трусы до колен и левый носок, откуда-то из чрева вытрезвителя выскакивает другой милиционер в погонах младшего лейтенанта и при виде деда изумленно орет: "Дядя Коля!"

Дежурные милиционеры отворачиваются в сторону... Дядя Коля начинает одеваться, путаясь в своей одежде. А младший лейтенант суетится вокруг своего дядьки и только ласково подгоняет его. Одни словом, "дядя Коля" уходит из вытрезвителя своим ходом, отделавшись легким испугом.

А дежурные милиционеры равнодушно смотрят в другую сторону...

***

Пауза между прибытием дежурных машинам - пауза между приемом групп пьяных.

Милиционеры курят, и один из них - старшина - жалуется на жизнь:

- У меня уже пальцы болят тянуть пьянь эту...

Рука у милиционера здоровенная, как лопата, явно крестьянского происхождения. Младший лейтенант меланхолично подкалывает старшину:

- А чего ты в милицию пошел? Шел бы работать на завод. Или пахал бы у себя в колхозе... на тракторе.

Старшина не обиделся:

- Hе-а, - протянул он, - Дурных нема.

***

Привезли пару друзей. Один из них, действительно, сильно пьян. Зато другой... от него исходит едва заметный запах алкоголя. Оказалось, что этот второй провожал своего сильно нетрезвого друга. Забрали и одного, и другого. А что можно доказать? Тем более, что стадию опьянения контролирует врач. Приборов нет - во всяком случае я их тогда не видел. И кто врача контролирует?
***
Кстати, мне казалось, что врач сам частенько не того - не совсем трезвый... Отловить запах алкоголя в дежурке вытрезвителя невозможно - мне казалось, что стены пропитаны коктейлем из перегара и табачного дыма.

***
Приносят деда. Именно приносят: он уже как бревно.
Врач начинает суетиться, материться и возмущаться:
- Что вы мне труп привезли?
Кое-как ему удается привести деда в сознание.
Дед открывает глаза и сообщает:
- Я буду жаловаться!
- Кому? - с издевкой спрашивает врач, у которого отлегло от сердца.
- Сталину! - заявляет дед и уходит в глубокую отключку.
- Уносите, - вяло машет рукой врач милиционерами. И они несут его во чрево вытрезвителя. До сих пор еще удивляюсь - как эту работу не возложили на нас.

***
Большинство попадающих тогда в вытрезвитель вполне могли бы дойти домой своим ходом. Hо у вытрезвителя тоже был план... Единственно, надо отдать должное, перед праздниками (особенно революционными) давалась устная команда брать только сильно пьяных. Кажется, именно тогда вытрезвитель план и не выполнял.

***

Очередное дежурство. С дежурным по вытрезвителю связывается по рации машина, именумая в нашем городе будкой. Искаженный помехами голос сообщает:
- Тут баба пьяная лежит...
Дежурный начинает прикалываться:
- И вы там, бедненькие, не знаете что делать?
- Hет, просто рядом с ней овчарка здоровенная сидит и никого не подпускает. Что нам делать?
Дружный хохот всех находящихся вокруг заглушил непарламентские выражения дежурного.
- Совсем придурки! Охренеть от них можно ... - буйствовал дежурный даже после того, как машина отключилась от связи.

***
Однажды нам "повезло". Hас подозвал дежурный и приказал:
- Вот протоколы, распишитесь на них за свидетелей и можете быть свободными.
Протоколы были об изъятии личных вещей. И все бы хорошо, но только дата на протоколах была то ли вчерашняя, то ли позавчерашняя... Так что дело это не совсем хорошо пахло. Hо попробуй откажись. Вполне можно было в родном институте и не доучиться: мало ли как товарищи в кепках с красным околышком могли прокомментировать наш отказ нашему ректору. А методы этих лихих ребят мы уже порядком выучили. "У кого больше прав, тот и прав".
Мне сейчас стыдно, но тогда мы подписали те злополучные протоколы, и ушли домой. Правда, особой радости при этом не испытывали.

***
После всего этого я несколько не удивляюсь тем уничижительным словам, которыми народ называл (и называет) милиционеров - мент, мусор, а саму аббревиатуру МВД расшифровывали в то время не иначе как Малоумные Внуки Дзержинского.

Декабрь 2002 года (с) Алексей Hадэмлинский (Alexey Nadimlinsky)

суббота, 16 января 2010 г.

О своей фамилии

В прошлом году во время автограф-сессии в библиотеке им. М. Горького ко мне подошел солидного вида немолодой мужчина и долго вертел в руках мою книгу. А потом со смущением спросил: "А вот эта самая "Э" так и в паспорте записана?"

Пришлось объяснять ему, что так написано в паспорте, что это никакой не псевдоним, что такая фамилия досталась мне от моего отца…

Правда, тогда я кое-чего недосказал. Просто не было времени объяснять, что мой дед был Надемлинским. Кстати, дед изображен на фотографии - он стоит слева. И дед писал стихи, и прозу, но никогда не замахивался "на такую величину, как писательскую" (в отличие от его внука).

Впрочем, речь не о том.

Во времена, когда родился мой отец, в его документах напутали, и эта путаница продолжает отравлять жизнь и мне, и моим детям. И Надемлинские превратились в Надэмлинских.

Я тоже оказался источником непонятных изменений своей фамилии. Однако тут уже с английским написанием - вроде бы правильно писать Nademlinsky. Но в далекое время, когда Интернет был экзотикой, а компьютер уже нет и процветала, такая сеть как ФИДО, то при регистрации вкралась ошибка и фамилия переиначилась в Nadimlinsky. А потом и Интернет внес в эту неразберху свою лепту - фамилия моя еще и Nademlinskij иногда пишется.

К чему все это я? Да к тому, что некоторые тексты моих книг ходят под фамилией Nadimlinsky, некоторые - Nademlinskij.

Доброе время суток всякому, сюда зашедшему!

Я, Надэмлинский Алексей Юрьевич, родился в несуществующей ныне стране СССР, городе Одесса в прошлом веке, а именно - 15 апреля 1961 года в семье служащих, русский, в политических партиях не состоял, не состою и состоять не собираюсь...
Если кого-то интересует более подробная моя биография, то могу порекомендовать сходить по ссылке http://alexn13.narod.ru/avto.htm. На означенной странице находится достаточно подробная автобиография.
Добавлю только, что в настоящее время являюсь автором 6-ти книг для детей, выпущенных киевским издательством "Грани-Т". Опять же перенаправляю к первоисточникам - http://www.grani-t.com.ua/ukr/authors/19/ На этой странице можно прочитать о моих книгах, выпущенных в этом издательстве. Страница доступна в двух версиях - на украинском и английском языках.
Если посмотреть на ссылки слева, то легко можно заметить, что у меня уже есть и сайт, и блог. И логично напрашивается вопрос - зачем еще один? Понять это можно, если принять во внимание, что
  • хочется в живую пообщаться с читателями;
  • хочется поделиться с читателями частью того, что уже написано;
  • хочется поделиться своими мыслями;
  • хочется помочь тем, кто начинает делать свои первые шаги в литературе
Насколько это мне удастся - неизвестно, но... попробовать все же стоит, как мне кажется.