Акимов
Иван Акимович
(1754-1814)
Вся
жизнь Ивана Акимовича Акимова (1754-1814)
была связана с петербургской Академией
художеств: с детских лет ее воспитанник,
затем заграничный пенсионер, академик,
профессор и, наконец, ректор - он поднялся
по всем возможным ступеням академической
карьеры. В девять лет, лишившись отца,
наборщика сенатской типографии, мальчик
сам подал прошение с просьбой принять
его в академическое обучение на казенный
счет; он писал о нужде, о том, как любит
живопись, и прилагал несколько рисунков.
Так в 1764 году Иван Акимов попал в недавно
образованную "Академию знатнейших
художеств" - всесильное учреждение,
призванное регламентировать всю
художественную жизнь государства.
Президентом
ее был тогда И.И.Бецкой, чтец императрицы.
Уже пожилым человеком, не имея ранее
никакого отношения к искусству, он встал
во главе Академии художеств. Впрочем,
не только Академии - ему подчинялись и
Канцелярия от строений, Кадетский
корпус. Воспитательное заведение для
благородных девиц, московский
Воспитательный дом, Коммерческое училище
и Вдовий дом. И всюду он намеревался
неукоснительно провести полную реформу
в деле воспитания "новой породы
людей", основываясь на принципах
жестких, а порой и жестоких, и полностью
пренебрегая природными склонностями
и способностями своих подопечных. Менее
всего эта система способствовала
формированию творческой личности. На
ровесников Акимова, тех, кто еще детьми
пришел в Академию, возлагались особенно
большие надежды - они должны были явить
плоды нового метода. Но безусловное
предпочтение послушания и примечания
- "добродетелей" - дарованию и
таланту сделало поколение в достаточной
мере бесцветным.
Сама
система преподавания была безличной -
профессора не имели своих учеников, а
дежурили в классах по очереди.
Главенствующее место отводилось рисунку;
большое значение имела и композиция,
"сочинение". Акимов учился успешно
- за годы, проведенные в Академии, получил
малую и большую серебряные медали за
рисунок, 2-ю золотую медаль за программу
"Великий князь Изяслав Мстиславович
чуть не изрубленный воинами, его не
узнавшими в бою, открывается им"
(1772). На следующий год, ко времени выпуска,
он был удостоен за картину "Великий
князь Святослав, целующий мать и детей
своих по возвращении с Дуная в Киев"
золотой медали, которая давала право
на поездку за границу, в Италию.
Девятнадцатилетний
художник отправился морем до Кале и
через Париж в Марсель, добрался до
Болоньи, затратив на этот путь четыре
месяца. Оказалось, однако, что в те годы
в Болонье не было натурных классов, и
Акимову пришлось удовлетвориться
копированием картин в городской галерее.
Не получая из Петербурга ответа на свои
многочисленные просьбы о разрешении
переехать в Рим, молодой художник в
конце концов решился это сделать
самовольно. Но и в Риме поначалу ожидало
его разочарование - Капитолийская
академия была тогда скорее обществом
художников, имевших частных учеников,
чем учебным заведением с классами и
программами. Благодаря рекомендации
известного мецената И.И.Шувалова,
путешествовавшего по Италии, Акимову
удалось попасть в мастерскую знаменитого
живописца Помпео Баттони. Скорее всего,
именно следуя советам Баттони, его
русский ученик предпринял поездку в
Венецию и, чтобы преодолеть слабость
колорита, начал там копировать работы
венецианских мастеров (чьи "жаркие
колера" пленили незадолго перед тем
учителя Акимова - Лосенко).
В
Риме историческая тематика сменилась
мифологической: там были написаны
"Нарцисс, любующийся своим отражением
в воде", "Дидона и Эней, укрывающиеся
в пещере от бури", "Фавн, забавляющийся
с козленком" и "Прометей, делающий
статую по повелению Минервы" (1775) - за
последнюю работу Акимов был избран
"назначенным" в академию.
По
возвращении в Петербург, с января 1779
года Акимов назначается преподавателем
в натурные классы, а в августе того же
года была "задана программа назначенному
в живописном историческом художестве
Ивану Акимову, коей сюжет нижеследующий:
"Самосожжение Геркулеса на костре в
присутствии своего друга Филоктета по
получении смертоносной одежды от своей
бывшей возлюбленной Дейяниры, похищенной
кентавром Незусом". Здесь Акимов
продемонстрировал свое мастерство
компоновки и умение рисовальщика -
превосходно построенная композиция по
четкости соотношений объемов напоминает
скульптурную группу, фигуры выразительны
и прекрасно нарисованы, хотя колорит
по-прежнему остается уязвимым местом
его живописи. За эту картину Акимов в
1782 году был признан академиком.
Попытки
художника в дальнейшем разрабатывать
национальную тему в исторической
живописи оказались несостоятельными.
"Князь Рюрик, поручающий при кончине
своей младенца Игоря и вместе с ним
княжение сроднику своему Олегу",
"Крещение великой княгини Ольги",
"Новгородцы, ниспровергающие Перуна"
- программы таких картин диктовались,
как правило. Академией, историческая
живопись в которой, хотя по-прежнему
находилась в традиционной иерархии
жанров на самой вершине, переживала
глубокий кризис. Умозрительность и
отвлеченность становились неотъемлемыми
качествами академического искусства.
Акимова
нельзя упрекнуть в неблагодарности к
взрастившей его Академии - он всегда
готов был следовать по пути, указанному
ею, каким бы бесплодным тот ни был. И
хотя внешний рисунок жизни Акимова
вполне благополучен - вслед за академическим
он получил профессорское звание (1785), а
затем стал и ректором (1796 - 1800), обучал
рисованию детей императора Павла I,
заведовал шпалерной мануфактурой - его
собственные работы появлялись все реже.
И все чаще это были не самостоятельные
композиции, а образа для петербургских
соборов, в исполнении которых тогдашние
зрители с удовлетворением отмечали
следы глубокого изучения Гвидо Рени и
братьев Карраччи.
Оживление
общественной жизни в первые годы XIX
века, "дней Александровых прекрасное
начало", взрыв национальных чувств
вызвали желание обратиться к событиям
историческим, но не столь отдаленным
от современности. Акимов пишет картины
на сюжеты для него необычные - "Подвиг
знаменосца Азовского полка Старичкова"
(1806) и "Петр I, пишущий указ Сенату в
лагере под Прутом" (1807). Они не
сохранились, и потому нельзя судить об
их достоинствах, однако о первой из них
позже было замечено, что "патриотический
сюжет... конечно, играл главную роль и
доставил легкий успех этому заурядному
произведению".
Но
если атмосфера Академии не благоприятствовала
раскрытию творческих способностей
Акимова, то оставалась другая сторона
его деятельности - педагогическая. Он
преподавал в Академии долгие 35 лет, и
среди его учеников были такие известные
художники, как А.И.Иванов, В.К.Шебуев,
А.Е.Егоров. Но нелегко сказать, чем они
обязаны именно Акимову, - вероятно,
крепким рисунком, за который более всего
ценили современники самого мастера.
Не
сохранилось достоверных свидетельств
о его педагогической системе,
преподавательских приемах. О них можно
судить лишь косвенно - один из учеников
Акимова А.В.Ступин (бывший, кстати, его
воспитанником и живший в его доме),
впоследствии сам известный педагог,
по-видимому, унаследовал некоторые
методы своего учителя. У него же хранилось
не дошедшее до нас "Краткое наставление
о живописи" - свод теоретических
взглядов Акимова. С мыслью о своих
учениках Акимов завещал весь свой
капитал Академии художеств, чтобы на
него содержались "воспитанники из
бедных художнических детей", и все
та же Академия, в стенах которой прошла
вся жизнь Ивана Акимовича Акимова,
унаследовала книги его библиотеки и
собранные им картины.
