По книге
"Алхимия слова"
Существовали
далекие эпохи, когда "шли в поэты",
как нынче "идут в священники",
сходство увеличивается еще и тем, что
в далекие времена служба поэта была
непосредственно связана с религией.
Так было в школах эодов, куда поступали
одаренные юноши, чтобы учиться языку
поэзии и стихосложению, знакомиться с
освященными традицией оборотами,
сравнениями, эпитетами, так было и в
средневековой Ирландии, где кандидаты
в барды учились поэтическому искусству
шесть-семь лет, или в школах старофранцузских
жонглеров, где под розгами опытных
мастеров стиха молодые люди, которых
влекло к себе вольное житье вагантов
(странствующих певцов), учились считать
слоги, прерывать их цезурой, подбирать
ассонансы, ощупью доискиваться правил
грамматики, еще никем не записанных,
познавать героев веками создававшейся
эпопеи.
Но, за исключением этих редких
случаев, школы писательского искусства
в собственном смысле слова никогда не
существовало, и, насколько сама идея о
создании подобного учебного заведения
вызывает неприязнь, я мог убедиться на
личном опыте, когда несколько лет назад
предложил проект такой школы, мысля ее
или как секцию при Академии изящных
искусств, или же как специальную кафедру
при университете. Тотчас же с разных
сторон раздались голоса протеста против
посягательства на исконную свободу
развития будущих писателей.
Свободное
развитие писателей — это, конечно, очень
твердо укрепившаяся традиция. Писатели
всегда обучали себя сами. У них не было
даже и того, что имелось у живописцев
средневековья и Ренессанса: там ученик
работал под надзором мастера, чистил
кисти, подготовлял мольберт и полотно,
ему поручали, пока он еще не созрел для
более ответственных заданий, выполнение
мелких орнаментов, сквозь замочную
скважину — если только мастер ее не
заделывал — он старался подглядеть,
как учитель колдовал, смешивая краски,
окутывая свои секреты тайной, в конце
концов, словно мотылек, обсыпанный
цветочной пыльцой, улетал в свой
собственный мир, где или постепенно
стряхивал с себя пыльцу — стиль и
творческую манеру учителя, или же
сохранял им верность до конца.