Я уже выкладывал в своем блоге материал о литературных неграх. Скаажем тут:
- Литературные негры
- А «литературным негром» пойдете?
Случайно нашел еще одну статью по данной теме.
Правда, в статье словосочетание "литературный негр" политкорректно заменено на "литературный раб".

Алексей Надэмлинский

От издания книги до литературного рабства

Словосочетание «литературный раб» уже давно никого не удивляет, не пугает, не вызывает недоумения и возмущенного фырканья – мол, такого не бывает. К сожалению, бывает. О том, как это реализуется на практике, нам любезно согласился рассказать творческий сотрудник московского издательства, работающий на перспективный проект под брендовым, то есть раскрученным именем – а попросту литературный раб.
Имя собеседника в целях его личной безопасности изменено.

От мечты до конвейера
     ‑ Константин, извините за прямолинейность, но расскажите, пожалуйста, как вы стали литературным рабом, как их принято называть? Вы к этому сознательно стремились?
     ‑ Особого расчета, конечно, не было. Просто я приехал в Москву из небольшого города именно с тем, чтобы стать писателем. Принес в издательство свою очень сырую и вялую вещь. Хотел узнать, как издать книгу. Редактор посмотрел, посмотрел, хмыкнул и вернул ее назад. Сказал, что это практически безнадежно. Степень расстройства у меня была колоссальная. Я почему-то тогда и не подумал, что можно пойти в другое издательство, а потом в третье. В общем, целый день я расстраивался, а потом вечером мне позвонил этот самый редактор и сказал, что есть для меня работа в издательстве. Мол, смогу руку набить и денег заработать, и с нужными людьми познакомиться.
     Для меня это предложение было как спасение, я был на седьмом небе. Естественно приехал. Там собрались человек пятнадцать таких же, как я. Нам рассказали, что к запуску планируется очень перспективный издательский проект, и наш стиль как раз под него подходит. Назвали гонорар. И вот тут я понял, что попал, куда надо. Потом мне дали пробное задание – написать одну главу по плану в заданном стиле. Через три дня я ее сдал, и меня приняли на работу. В процессе отбора из пятнадцати осталось только шесть человек – остальных привлекли к другим проектам. Вот так мы и работаем вшестером уже четыре года.

Совместный роман
     ‑ Константин, расскажите, над какими произведениями вы сейчас трудитесь? Как организована ваша работа?
     ‑ Я работаю не над целым произведением, а только над его частями. Нас шесть человек, таких же авторов, как и я, и мы все вместе пишем одну вещь. Есть специализация: кто-то пишет диалоги, кто-то разрабатывает рассуждения, кому-то лучше даются острые, напряженные сцены. Но поскольку мы пишем по заранее известному плану, то в принципе любой эпизод при грамотной разработке может быть написан каждым членом нашей группы.
     Иногда мы делим главы. То есть я пишу первую главу, мой коллега – вторую, третий участник группы – третью и так далее. Конечно, бывают случаи, когда один или два человека работают над целым романом. Но тогда период его подготовки затягивается – один человек даже при поддержке коллеги не способен написать полноценный роман за два месяца. Вот вшестером – вполне. У нас есть руководитель – он занимается организационными вопросами, распределяет объем работы, нагрузку. Вместе мы продумываем отдельные сцены, детализируем характеры. Мы пишем – он затем читает, правит, делает комментарии.

Индивидуальный коллективизм
     ‑ Вы работаете дома или в издательстве? Обязательно ли вам контактировать с другими участниками группы? Можете ли вы по своему смотрению менять что-то в романе?
     ‑ Мы собираемся в издательстве, когда есть какие-то спорные сцены, и требуется коллективное обсуждение. Но в основном мы работаем по домам. Есть дни явки – мы приходим и выслушиваем комментарии редактора. После вместе мы можем что-то исправить. Но вообще писать коллективно нельзя. Просто не получится. Поэтому мы пишем порознь по заранее продуманному и четко детализированному плану.
     Затем каждый перечитывает текст другого участника группы, и уже отталкиваясь от этого материала, работает над следующим отрывком. Иногда мы работаем одновременно над двумя романами. Но все равно по отдельности. Менять что-то в плане мы можем, только если руководитель проекта утвердит это изменение. Вообще-то мы ничего не решаем. Да, собственно, никто на это и не претендует.

Личный интерес
     ‑ А на что вы претендуете? Каков ваш интерес? Что вас привлекает в этой деятельности – возможность заработать на литературных способностях, ощущение сопричастности к современному литературному процессу, надежды на публикацию вашей рукописи?..
     ‑ Я лично хотел бы опубликовать свой роман. Я написал один, сейчас работаю над вторым. Как раз появилась подходящая для меня ниша в издательстве, планирую в нее вписаться.
     Если говорить о моих коллегах, то некоторые из них тоже хотят опубликовать свои вещи, а другие просто радуются тому, что могут зарабатывать литературным трудом. Например, в нашей группе есть женщина – учительница русского языка и литературы старших классов. Ей сорок пять лет. Зарплата у нее не ахти какая, а тяга к литературе велика. Она не писатель, в смысле не придумщик, не фантазер, но хороший исполнитель, может писать на заданную тему в нужной стилистике. Для нее работа в издательстве – это большое достижение, хорошее подспорье к зарплате, целое приключение.

Разномастные рабы
   ‑ Расскажите еще про ваших коллег. Кто они? Как они попали в это издательство?
     ‑ Помимо меня еще двое хотят стать писателями. Они также, как и я, принесли свои романы, их отклонили, но пообещали хорошую интересную работу. Для молодого автора это предложение заманчиво: само по себе осознание, что ты зарабатываешь на жизнь литературным трудом, греет. Тем более зарабатываешь неплохо…
     Значит, три писателя, и трое просто с хорошим литературным чутьем. Учительница, бывший редактор мелкого издательства, дизайнер. Как первые двое попали сюда, не знаю. Вот дизайнер – это совсем молодая девушка, рисует рекламу – она хотела работать в каком-нибудь издательстве именно в качестве литературного работника, то есть писать под чужим именем на заданную тему. Она говорит, что обошла несколько издательств с этим предложением. Ей везде отказывали. И это естественно, потому что когда неизвестный человек выступает с таким предложением, дело пахнет керосином. И потом уже как-то через знакомых на нее вышли наши редактора.

Золотая цепь
     ‑ Константин, вы упомянули неплохой заработок. Как известно, молодые авторы за один роман получают смехотворно малые деньги. Судя по всему, с оплатой труда литературных рабов все обстоит не в пример оптимистичнее?
     ‑ Да, пожалуй. Мой ежемесячный доход раза в три превышает гонорар за одну книгу, который выплачивают неизвестным авторам. Но это связано со спецификой нашей работы. Нам ведь платят еще и за конфиденциальность. И за напряженность работы – иногда нужно написать две главы за сутки. Редко, конечно, но такое бывает. За такие подвиги нам платят премии.
     ‑ А если книга, написанная вашей группой, будет провальной?
     ‑ Еще ни разу такого не бывало. Издательство серьезно поддерживает этот проект. Это и реклама, и специальные договора с распространителями… Хотя мы особенно в эту кухню не лезем. Наше дело – писать.
     ‑ На какое время рассчитан ваш проект? И что произойдет с вашей группой, когда он закроется?
     ‑ Я думаю, нас уволят. Или если у издательства появятся новые проекты, и наш стиль подойдет под их концепцию, кого-то оставят. Пока же мы работаем здесь. И сколько это продлиться предсказать сложно. Книги раскупают – тематика популярная, приключения и фентези в одной упряжке. У издательства очень радужные планы. В принципе, читателю все равно кем написана, как издана книга. Главное – содержание.

По уши в литературе
     ‑ Разве? Мне кажется, вы недооцениваете читателя. Когда речь идет о так называемом, дамском сентиментальном романе, пожалуй, что да – личность автора, его профессия, судьба, все отступает на задний план. Но если автор претендует на звание эксперта в какой-то области, то есть пишет о медиках, например. И при этом он сам экономист. Доверие к такому автору будет подорвано.
     ‑ Все это так. Но мы как раз говорим о литературе неспециализированной. Вы привели хороший пример с дамским романом. И я имел в виду как раз такую розовую жвачку, где главное – лихо закрученный сюжет. Автор в таком случае может вообще не существовать. Да мы, собственно, и не существуем, поскольку не являемся автором наших романов. Нас даже нельзя назвать коллективным автором – мы ведь только исполняем.
     Все придумывает редактор, руководитель проекта, издатель, то есть другие люди. И сюжет, и развитее характеров, и темы для размышлений героев. Мы – только исполнители. Мы воспринимаем нашу деятельность как тяжелый труд, лишенный творческого начала. Да, этот труд интересный, позволяющий реализовать наши способности, но все же это ремесло, это не творчество.
     ‑ Считаете ли вы, что это деятельность помогла вам набить руку? Сумели ли вы развить писательское мастерство?
     ‑ Набить руку – пожалуй. Я познакомился с механизмами создания грамотного романа. Я знаю, какие ингредиенты в него добавить, чтобы блюдо получилось вкусным. То есть с технической точки зрения я однозначно выиграл.
     Но если говорить о писательском мастерстве, то здесь я разведу руками. Эта работа не позволяет развить писательские навыки. Ты учишься писать гладко, писать ровно, писать по заданию, но не более того. Ведь тебе нельзя проявить инициативу, фантазию, творческий подход.
     Литературный раб – название довольно оскорбительное, но оно отвечает реальному положению дел. Мы рабы в том смысле, что создаваемый нами текст лично к нам не имеет никакого отношения, мы даже не можем изменять манеру речи персонажей. С другой стороны – мы можем писать. А это уже большое дело.

Источник

Популярное в моем блоге

в сентябре 2014 года