Итальянская живопись. Амброджо Лоренцетти

среда, 24 августа 2016 г.

Итальянская живопись. Амброджо Лоренцетти

Амброджо Лоренцетти (1290-1348)

(начало)

Если не подлежит сомнению, что художники, обладающие прекрасным талантом, должны быть многим обязаны природе, то еще большим обязаны им мы, видящие, с каким рвением заполняют они города почитаемыми постройками и полезными и красивыми композициями историй, приобретая своими творениями нередко и для самих себя славу и богатство.

Таков был и сиенский живописец Амброджо Лоренцетти, замыслы которого были прекрасны и разнообразны, обдуманно сочетавший и размещавший фигуры в своих историях. Об этом правдиво свидетельствует в Сиене у братьев миноритов история, весьма изящно написанная им в монастырском дворе, где изображено, как юноша становится монахом и как он и некоторые другие отправляются к султану, где их избивают и, приговоренных к казни, подвешивают на дереве и, наконец, обезглавливают, в то время как разражается ужасная гроза. В этой живописной работе он с большим искусством и умелостью сопоставил возмущение воздуха и ярость дождя и ветров с человеческими страданиями, благодаря чему новые мастера научились приемам и основам такой композиции, ранее не встречавшейся и потому заслужившей ему бесконечную похвалу.

Амброджо был опытным колористом во фресковой живописи, в работах же темперой применял краски с большой умелостью и легкостью, о чем можно судить и теперь еще по картинам, законченным им в Сиене в малой больнице, именуемой Мона Аньеза, где он написал и отделал историю с новой и прекрасной композицией. В большой же больнице он написал фреской на стене Рождество Богородицы и Введение ее во храм с отроковицами, а у братьев августинцев в том же городе он расписал капитул, где на своде мы видим изображения апостолов со свитками в руках, на которых написана составленная каждым из них часть Символа веры, а под ними небольшие истории изображают при помощи живописи то, что написано вверху буквами. Рядом на большой стене находятся три истории из жития св. Екатерины мученицы, ведущей диспут с тираном во храме, а в середине — Страсти Христовы с распятыми разбойниками по сторонам и Мариями внизу, поддерживающими лишившуюся чувств деву Марию; произведения эти были завершены им с очень большим изяществом и в прекрасной манере.

В палаццо делла Синьория в Сиене он изобразил в Большом зале также войну из-за Азиналунга, рядом же мир и разные его проявления; там же он изобразил полную по тем временам космографию и в том же палаццо выполнил восемь историй, очень чисто написанных зеленой землей. Как говорят, он отослал также и в Вольтерру доску, написанную темперой, получившую в этом городе большое одобрение, а в Массе, где он совместно с другими расписал фресками капеллу и доску темперой, он показал горожанам, какой рассудительностью и каким талантом обладал он в искусстве живописи.

В Орвието же он расписал фресками главную капеллу в соборе Санта Мариа. После этих работ он попал во Флоренцию, где выполнил в Сан Проколо образ, а в одной из капелл истории из жития св. Николая малыми фигурами, в угоду некоторым своим друзьям, пожелавшим увидеть, как он работает, и, как опытный мастер, он выполнил эту вещь в столь короткое время, что его известность и слава возросли бесконечно. Работа эта, в пределле которой он написал свой портрет, была причиной того, что в 1335 году он был приглашен в Кортону по распоряжению епископа дельи Убертини, который тогда был синьором города; там, в церкви Санта Маргерита, незадолго до того выстроенной братьями францисканцами на вершине холма, он расписал кое-что и главным образом половину сводов и стены так хорошо, что и теперь, когда все это почти уничтожено временем, все же видна в фигурах прекраснейшая выразительность, и следует признать, что он заслуженно за это восхвалялся.

Закончив эту работу, Амброджо возвратился в Сиену, где и прожил в почете конец своей жизни и не только потому, что был превосходным мастером живописи, но также и потому, что с юности занимался и литературой, каковая стала полезной и сладкой подругой живописи и таким украшением всей его жизни, что, так же как и его живописное ремесло, даровала ему всеобщую любовь и расположение. И потому он не только постоянно общался с людьми учеными и заслуженными, но и с большой для себя честью и пользой принимал участие в делах своей республики. Нравы Амброджо были во всех отношениях похвальными, и он скорее напоминал дворянина и философа, чем художника, и, что больше всего свидетельствует о благоразумии человека, всегда был готов удовлетвориться тем, что ему было дано людьми и временем, и потому переносил с духом умеренным и спокойным добро и зло, даруемые судьбой. И поистине и сказать невозможно, сколь почтенными спутниками должны для всех искусств почитаться благонравие и скромность вместе с другими добрыми благоприобретенными качествами, в особенности же для тех искусств, что имеют свое начало в разуме, в таланте благородном и возвышенном, поэтому каждый должен был бы заслуживать себе всеобщее расположение своими нравами не меньше, чем своим превосходством в искусстве. Наконец, в последние дни своей жизни Амброджо выполнил для вящей своей славы образ в Монте Оливето ди Кьюзури, вскоре после чего отошел счастливо и по-христиански к лучшей жизни, восьмидесяти трех лет от роду. Работы его относятся к 1340 годам.